Отправлено: 27.08.10 08:14. Заголовок: Надежда не умрёт никогда...

Шинай эухура!

Спешу заверить всех, кто читал мои предыдущие фики - Восточноевропейский Сподвижник Ли'эн по-прежнему остаётся с вами. Просто в перерывах между укрощением мужа и воспитанием детей она решила заняться творчеством

А если серьёзно, то на написание нового фика меня вдохновил один странный сон...

Итак, "Надежда не умрёт никогда..." Они жили в разных мирах и не должны были встретиться. но судьба распорядилась иначе. На первый взгляд, они такие разные... Но означает ли это, что между ними действительно нет ничего общего?

Одним словом, любовь спасёт мир и... героев ЗПК

P. S. При написании фика я использовала свои старые стихотворения, которые оказались очень даже в тему

 Отправлено: 27.08.10 08:15. Заголовок: Надежда не умрёт ник..

Надежда не умрёт никогда…

Это было до нашей эры:
Даже небо казалось серым,
Едкий запах грозы и серы,
Одиночество – как петля…
То не тела – души усталость:
От нее лишь мольба осталась.
Только намертво присосалась
Затаённая горечь-тля…

Я просила в своих молитвах
О спасении – дай хоть битву!..
Словно лезвие – сердце бритвы –
По глазам пустота и тьма.
Я уже не ждала ответа,
Но холодным порывом ветра
Ты ворвался, лавиной света
Озаряя вокруг дома.

И соседи ломились в двери,
Разъяренные, словно звери,
С пьяных глаз ни на грош не веря,
Что горит лишь моя душа.
А вот был бы сосед поэтом,
Я бы, глупому, по секрету
Рассказала, что счастье – это
Просто рядом с тобой дышать…


***
Вот какого хрена с утра так башка раскалывается? Неужели, нельзя напоминать о своём существовании не столь зверским способом? Да, вчера я была никакая. И позавчера тоже. И три дня назад, когда исполнилось десять лет со дня смерти моего мужа, упокой Аллах его прожжённую душу. А сегодня мне хреново. Блин, почему я вместе с ним тогда не померла? Не доканывал бы теперь этот гадкий бодунище…
— Что, головка вава? — с притворным сочувствием поинтересовался Бонни, мой разлюбезный сыночек. Родила на свою голову, а обратно теперь не впихнёшь… Вообще-то его полностью Бонапартом зовут — хотела насолить своей многочисленной мусульманской родне, а вышло, что самой себе. Росточка он небольшого, зато самомнение о-го-го — как у его покойного папаши то самое место, которым он мне сынишку заделал…
— Сейчас задница кому-то будет вава, — я показала детёнышу кулак. — И почему тебя тейлонцы не похитили на опыты?
— А тётя Мэдди говорит, что тейлонцы — от нечистого, — назидательно заявил Бонни.
— Ой, не могу! Да она сама родная сестра нечистому, твоя тётя Мэдди. Причём, даже он сам боится своей сестрёнки, как чёрта лысого…
Тётя Мэдди — это моя соседка, Мадлен Бриггс. Жирная, вечно беременная клуша. Прихожанка церкви какого-то Святого Прохиндея. Протестантка, в общем. Правда, непонятно, против чего протестует, но брошюрки свои таскает исправно — их удобно использовать вместо разделочной доски, когда впадлу её мыть. Бонни у Бриггсов как мёдом намазано. Бывает, по целой неделе в этом курятнике живёт. Дома ему, паразиту, не сидится…
— Ну, чего уставился? Видишь, мамочке плохо — нет бы, сгонял за коньячком. Разве тётя Мэдди не говорила тебе, что нужно почитать своего отца и мать?
— Но не тогда, когда мать нажирается, как скотина, — заявил он, успевая скрыться за дверью прежде, чем туда долетел мой ботинок. Тьфу ты!.. Тоже мне, проповедник выискался! Придётся самой топать за опохмёлкой…
Я впрыгнула в чёрный кожаный комбинезон, оставляющий открытыми руки и спину, и нарисовала над глазами чёрные стрелки — почти ровные. Хвала Аллаху, хоть расчесываться не надо… Машина завелась с первого раза — видать, почувствовала, собака, что в противном случае огребёт шикарного пинка.
— Хади, выпить есть? — окликнула меня ещё одна соседка, Рита Маркес. Судя по роже, Его Величество Бодун посетил с утра не одну меня…
— Иди на х…, халявщица, — сплюнула я.
— И тебе доброе утро, — обиженно проворчала она, отходя на безопасное расстояние.
Какое оно, на хрен, доброе? Утро по определению не может быть добрым! Я прихватила в ближайшей забегаловке пару бутылочек ядрёной конины и сама не заметила, как нелёгкая принесла меня в старый парк. Гиблое местечко. От парка — одно название. Сплошные заросли, в которых всякая шпана околачивается. Но мне это место дорого. Здесь я познакомилась с моим покойным супружником, который сейчас, небось, в преисподней шайтанам хвосты крутит — Джебом, Джабраилом Хакимом. Оставив машину на стоянке, я рванула в парк. Работник стоянки пытался меня отговорить — мол, девушкам опасно там ходить и всякое такое… Моё ты золотце! Где ж ты девушку увидел? Да в этом районе от одного имени Хади Хаким даже негры делают в штаны!
Ноги сами вынесли меня на усыпанную прошлогодними листьями дорожку. Вдруг я увидела такое, что будь у меня волосы, клянусь своей многочисленной роднёй, они встали бы дыбом! Таких уродов мне не доводилось встречать даже в нашем районе! Ладно, я от макушки до пят вся в татуировках, но у этих даже морды были размалёваны — чем-то зелёным, похожим на трупную плесень. Здоровенные, гады! И не похоже, чтобы моё имя могло их напугать. Таких даже пушкой не испугаешь… Я осторожно свернула с дорожки, стараясь создавать поменьше шума. Кажись, не заметили. Передвигаясь короткими перебежками, я не заметила, как углубилась в заросли. В их гуще виднелось какое-то полуразвалившееся сооружение вроде беседки. Я остановилась, чтобы перевести дух, и тут меня дёрнуло заглянуть в эти хреновы руины. Теперь я знаю, что такое судьба. Это то шило, которое не даёт спокойно жить моей упругой заднице…
В беседке сидел тейлонец. Живой. Вроде бы, живой, хотя признаков жизни он не подавал. Поздравляю, подруга — это называется «нажраться до чёртиков»! С завтрашнего дня бросаю пить, решила я. Протёрла глаза, но видение не исчезло. Я осторожно дотронулась до пришельца и испуганно отдёрнула руку. Если глюк можно потрогать — клянусь своей тачкой, это уже не глюк. Всё-таки меня терзали сомнения относительно степени живости данного субъекта — уж больно прохладный он был на ощупь. Только тейлонских жмуриков мне не хватало для полного счастья! Ещё скажут, что это я его пришила… С другой стороны, с какого перепоя ему приспичило окочуриться в этих руинах? Может, всё-таки живой? Симпатичный, гад — мордашка миленькая такая. До сих пор я их вживую не видела, только по ящику — не гуляют они в нашем районе…
— Ау, красавчик, ты живой? — я потрясла тейлонца за плечо и испуганно отдёрнулась, почувствовав на себе взгляд.
На меня в упор смотрели большие голубые глаза — с любопытством и, как мне показалось, тоже немного испуганно. Блин… Я бы тоже на его месте испугалась. Приятного мало, когда на тебя смотрит высоченная смуглая девица — с башкой, голой, как у тейлонца, и руками, покрытыми татуировками до самых плеч. Вообще-то, на башке у меня тоже есть татуировка — на затылке. Симпатичный такой ягуарчик с оскалённой пастью. И не только на башке. Как говорит мой кореш Ахмад, Хади Хаким — это два метра татуировок и отборного мата. Минут пять мы играли в гляделки.
— Хвала Аллаху, живой, — у меня отлегло от сердца. Всё-таки было бы жаль, если б такой очаровашка оказался… того… — Ты как здесь оказался?
— Не знаю, — честно ответил тейлонец, удивлённо озираясь по сторонам. Ну, ни хрена себе! Только не говорите, что у них тоже бодун бывает! Я села рядом, обнаружив в своей руке непочатую бутылку коньяка.

 Отправлено: 27.08.10 10:12. Заголовок: Проды! Блин! Почему ..

Проды! Блин! Почему так мало?! Девушка ну просто шикарная! И стихотворение в тему. Ли'эн, жму тебе руку!

 Отправлено: 27.08.10 10:15. Заголовок: Отвечаю на рукопожат..

Отвечаю на рукопожатие
Прода - будет!
Но давай чуток подождём
Уже совсем немного осталось до возвращения Эфы

 Отправлено: 27.08.10 10:29. Заголовок: Эфа!!! Блин-нагад, с..

Эфа!!! Блин-нагад, сколько можно в море киснуть?! :O

 Отправлено: 28.08.10 01:17. Заголовок: Ух ты, какое заборис..

Ух ты, какое забористое начало!

цитата:

но у этих даже морды были размалёваны — чем-то зелёным, похожим на трупную плесень. Здоровенные, гады!

Джары?
проды-проды-проды!

 Отправлено: 28.08.10 18:53. Заголовок: Union, вот такая ..

Union, вот такая "смена имиджа"
Ловите проду!

 Отправлено: 28.08.10 18:54. Заголовок: *** — Ты меня не бой..

***
— Ты меня не бойся, — заявила я, отхлёбывая из горла. Нестандартный выбор напитка для наших мест, но на коньяк меня один ещё более нестандартный тип подсадил. — Я вообще-то незлая. Только е…тая на всю голову. Да вы и сами такие же. Это ж надо настолько е…тыми быть, чтобы по доброй воле припереться на эту планету!
Несколько минут он сидел молча с закрытыми глазами. Кайфовал, что ли? Так было бы от чего…
— Скажи, а что означает это выражение? — вдруг спросил он. Голосок у него был приятный — мягкий такой, негромкий. Самое то, когда башка раскалывается. Уже за одно это можно полюбить…
— Какое?
— Которое ты употребила по отношению к себе и к нам.
— Блин! Приятель, ты, что, с Луны свалился? — я дико расхохоталась, стараясь не глядеть на офигевшего тейлонца.
— Откуда тебе известно о лунной базе?
Ну, всё, п…ц! Приплыли… Сушите вёсла, господа!
— Ты лучше выброси из головы это выражение, — осторожно начала я. — Его в приличном обществе не употребляют.
— А где употребляют? — голубые глаза светились любопытством, как глазёнки пронырливых соседских детишек, которые вечно нахватываются от меня всяких слов, после чего соседка приходит учинять разборки.
— В неприличном обществе, — снова заржала я. Ну, и мордашка у него стала — любо-дорого смотреть. Как у тех же соседских детёнышей, когда проберутся в дом, вскроют буфет, а там вместо конфет одни бутылки. Пустые.
— И всё-таки… Что оно означает? — тейлонец умильно так склонил голову, откровенно меня разглядывая. Затылок тебе, что ли, показать?
— Оно означает, что у меня башка не на месте. Ну, голова, — терпеливо пояснила я. Не думала, что это такой гемор — общаться с пришельцем из космоса. Вроде, язык знает, а ни хрена не понимает.
— То есть, ты ведёшь себя иррационально? — уточнил он.
— Не ругайся, — я чуть было не поперхнулась коньяком. — Нормально я себя веду. Просто бодун на меня напал.
— Кто напал? — вежливо уточнил тейлонец.
— Ты напал! — заорала я, теряя терпение.
— Правда? Извини, я этого не помню… — у несчастного пришельца был такой огорчённый вид, что мне стало его жаль. В натуре, чего я на него разоралась-то? Разве он виноват в том, что тормозит! В конце концов, я сама его затронула — сидел себе тихонько в беседке, никого не трогал, кайф ловил. А тут я припёрлась и весь кайф обломала…
— Прости, — я попыталась выдавить из себя улыбку. — Бодун — это похмелье. Состояние такое хреновое… В смысле, плохое. Нажралась я вчера, понимаешь? Как последняя скотина. Муж у меня десять лет как помер. А я в этот день больная становлюсь, на людей бросаюсь, хоть и понимаю, что они мне ничего плохого не сделали. Мэдди, курицу щипаную, обматерила ни за что, ни про что. Вот и забухала, чтоб никого не пришить под горячую руку.
Не знаю, что он понял из моей экспрессивной тирады, но на моё плечо легла изящная белая лапка. Вторая лапка коснулась моей головы — приятная такая, холодненькая. Даже башка перестала раскалываться. Ты мой золотой! Вот это кайф, и я понимаю… Голубые глаза пришельца светились искренним состраданием.
— Я знаю, что такое терять близких, — произнёс он, закрывая глаза.
— Да ну его на хрен, — согласилась я. — Слушай, а ты чего тормозишь, говоришь, что ничего не помнишь? Обдолбанный, что ли?
— Это как? — неземные глаза снова смотрели на меня с любопытством. Загляденье! Если бы ещё и молчал при этом — ей-богу, повторно замуж вышла бы, хоть и поклялась не делать этого даже под дулом пистолета.
— Ну, вмазанный. Не понимаешь? Поддатый! Как бы мне тебе по-человечески объяснить… Признавайся, наркотой балуешься? Не трусь, я никому не скажу, — рассмеялась я, увидев, как вздрогнул тейлонец от последней фразы. — Сама иногда балуюсь, грешна. А как не баловаться, скажи, когда жизнь — такая х…ня?
Х…ню он, похоже, понял, поскольку уточнять не стал. Это все понимают — даже пришельцы из космоса. Неужели, и правда, обдолбанный? Я с жалостью посмотрела на тейлонца. Такой красавчик… Не от хорошей жизни в такие игры начинают играть. Что-то о потере близких травил — если это был не бред. И что мне с тобой делать-то? Брат по разуму, ядрёный перец! Здесь не бросишь, а с собой тащить стрёмно…
— Слушай, дорогой, ты это брось, — начала я ему протирать. — Наркота — такая х…ня, которая до добра не доводит. Наркота — это могила. А с такими глазами, как у тебя, надо жить. Красивый ты, приятель. А красивых все обижают…
— Тебя… обижают? — с сочувствием поинтересовался он.
— Меня? — снова расхохоталась я, утыкаясь мордой в колени. — Где ж ты во мне красоту-то разглядел?
— У тебя красивые глаза. Они говорят совсем не то, что ты пытаешься выразить словами.
— Только в душу лезть не надо, ладно? — вспылила я. — Тоже мне, Фрейд хренов! Вот, лучше полюбуйся на мой затылок. Красота, а?
— Красиво, — согласился он. Как мне показалось, вполне искренне. Блин, на тебя даже обижаться-то не хочется.
— Слушай, а что ты здесь делаешь один? — спохватилась я. — Ты от этих прятался, которые с зелёными мордами? Уроды редкостные!
— Ты сейчас о ком говоришь? — взгляд тейлонца совершенно изменился, даже обрёл некоторую ясность.
— Да шлялись тут одни — здоровенные такие, морды полосатые, даже на людей не похожи.
— Джаридианцы? Ты видела джаридианцев — на Земле?!
— Как ты сказал — жабомордианцы? Точно, морды у них — как есть, жабы… Эй, друг, только сознание терять не надо!
Но было поздно — он повалился набок, повиснув на мне всей своей стройной, лёгкой, как пушинка, тушкой. Вот и чего мне теперь делать с обдолбанным тейлонцем в обмороке? Прелесть какая — прямо бери и пиши картину маслом. Вливать ему в глотку коньяк я не рискнула — хрен его знает, чем он обдолбался и как оно с кониной прореагирует. Попыталась сделать искусственное дыхание. Кажется, это помогло.
— Что ты делаешь? — слабо улыбнулся он, открывая глаза.
— В чувство тебя привожу. Понравилось? — я насмешливо покосилась на прибалдевшего пришельца.
— Это было довольно приятно, — признался он. Ой, не могу, держите меня семеро! Приятно ему было… С тобой, блин, не соскучишься! И откуда оно взялось на мою голову?
— Ладно, допустим, ты не помнишь, как здесь оказался. Но хоть помнишь, где живёшь-то? Я на колёсах — если что, могу подбросить.
— Мне туда нельзя, — как-то обречённо произнёс он, вжимаясь в стену.
— Почему? Тебе там угрожает опасность?
— Можно и так сказать, — согласился тейлонец.
— Говорю же, красивых всегда обижают. У какого скота на тебя рука поднялась-то? Слушай, но я не могу оставить тебя в этом гадюшнике! Хочешь, поехали ко мне? А там разберёмся, что с тобой дальше делать.
— Ты предлагаешь мне свою помощь? — удивился тейлонец.
— Ну, не все же люди — с…ки! Хотя таких, конечно, большинство! Идти сам можешь?
— Попытаюсь, — невинно хлопнул глазами обаятельный, но проблемный инопланетянин.
— Всё ясно…
Я осторожно подняла тейлонца, повесив его руку себе на плечо, а свою — ему на талию. Надо сказать, довольно тонкую… Слышь, парень, а ты вообще парень? Я с сомнением покосилась на свою ношу. На бабу вроде не похож… Занятный у него прикид. Ткань — как живая кожа, гладенькая такая, тепловатая. С горем пополам мы доковыляли до окраины парка. Ножки у этого красавца были стройненькие, а копыта такие, что мои любимые дерьмодавы удавились бы от зависти. Только тяжело под кайфом вышивать в такой обувке-то… Я прислонила его к дереву.
— Постой пока тут, я машину подгоню. Если я притащусь с тобой на стоянку — меня не поймут. Только не вздумай никуда свалить. А то тут эти твои… жабомордианцы околачиваются…
Я огляделась по сторонам, но жабомордых поблизости не было. При виде моей машины — белоснежной, расписанной кроваво-красными языками пламени — он снова чуть было не лишился чувств.
— Тачка понравилась? — рассмеялась я. — Мне тоже нравится.
— Выглядит… довольно необычно, — согласился он.
— То есть, хреново? — подмигнула ему я. — Ладно, падай на заднее сиденье и сделай так, чтобы тебя не было видно.
Надо же, даже дурацких вопросов задавать не стал. Понимает, когда хочет! А то всё фраером прикидывается, косит под новорожденного: «А что это?» «А как это?» Ладно, каждый выпендривается в меру своей распущенности. Может, имидж у него такой! Неплохой, кстати, имидж — даже я повелась. На свою голову…

 Отправлено: 28.08.10 19:53. Заголовок: Каааайф!!! Руб за ст..

Каааайф!!! Руб за сто даю - это Ку'дон в депрессии! ПРОДЫ!!!

 Отправлено: 29.08.10 14:50. Заголовок: Спасибо, Радистка! ..

Спасибо, Радистка!
Прода будет!
Просто сегодня есть инет, но нет при себе флешки с новым фиком

 Отправлено: 29.08.10 14:55. Заголовок: Ууууууу!!! А я так н..

Ууууууу!!! А я так надеялась...

 Отправлено: 29.08.10 16:44. Заголовок: Завязка то что надо!..

Завязка то что надо!!!
Романтикой разит с первых строк - нас ждет ЛЮБОВ???

А за жабомордианцев отдельный респект))))))))))

 Отправлено: 30.08.10 08:13. Заголовок: Эфа, с возвращением!..

Эфа, с возвращением!!!
Не могу я без романтики - пусть даже бандитской

А вот и прода

 Отправлено: 30.08.10 08:13. Заголовок: *** — Ты не трусь, ч..

***
— Ты не трусь, что я с бодунища, — успокаивала я тейлонца. — Довезу в лучшем виде. А местные копы меня тормозить не рискнут. Мою тачку тут знают все, кому своя ж…па дорога.
Да он, в общем-то, и не выглядел напуганным. Устроился на заднем сиденье и, судя по мордахе, ловил приходы. Как я тебя понимаю, друг… У самой одна радость в жизни — нажраться и слететь с копыт…
Тормозя у светофора, я краем глаза разглядела на углу толпу незнакомых парней. Надо будет узнать, кто такие и какого хрена забыли в нашем районе… Рулил среди них довольно симпатичный китаёза. Или япошка — хрен их разберёт, они мне все на одну рожу… Внезапно моего плеча осторожно коснулась тонкая лапка. Вид у тейлонца был виноватый.
— Можно попросить тебя об одной вещи?
— Что, по нужде приспичило? Раньше надо было думать, терпи теперь. Я здесь неподалёку обитаю — скоро дома будем.
— Я хотел попросить тебя поехать другой дорогой, если это возможно.
Я внимательнее пригляделась к незнакомой толпе. Ребята выглядели серьёзными.
— Это что за якудза? — указала я на узкоглазого.
— Один несчастный человек, — ответил тейлонец, опуская глаза.
— Всё ясно, значит, та ещё с…ка. Ладно, рванём в объезд…
Я решила, что непременно наведу справки об этих ребятах. Надо пощекотать им задницы — за то, что маленьких обижают. Я с интересом посмотрела на тейлонца, свернувшегося на заднем сиденье. Занятные у него знакомые… Этот желтомордый — по роже видать, что бандюга, хотя прикидом больше на копа смахивает. Какие у них могут быть дела? Может, мой красавчик этой шушере за наркоту задолжал?
— Приехали, — сказала я, когда мы остановились перед моим вагончиком. — Добро пожаловать в мою резиденцию!
В этот момент на пороге вагончика показался Бонни.
— Пожрать привезла? — спросил он с нагловатым прищуром. Весь в папашу, хоть и косит под святого. Думает, я не знаю, кто на стене полицейского участка накатал «Копы — м…ки!»
— Хрен тебе, а не пожрать! У Мэдди пожрёшь. Заодно и переночуешь. Вот, возьми десять баксов — отдашь ей. Скажешь, мать очередного ё…ря приволокла.
— Снова кто-то из твоих бандюков вляпался?
— Не твоё дело. Чего набычился — думаешь, как бы десять баксов подмутить?
— Небось, опять с Хосе Родригесом спуталась? Ты же мне обещала…
— Это не Хосе. Я, конечно, дерьмовая мать, но слово держу.
— Покажи мне его.
— Зачем?
— Значит, всё-таки Хосе… — вздохнул сынуля.
— Нет, не он.
— Тогда почему я не могу его увидеть?
— Для твоего же блага.
— Надо же, какие мы слова знаем! Раньше ты хотя бы не лгала мне…
— Бонни, — я схватила сына за плечи. — Я не лгу тебе.
— Тогда покажи мне этого твоего хахаля!
— О, Великий Аллах! Да не могу я, пойми…
В этот момент Бонни, изловчившись, рванул на себя дверь машины и побледнел, насколько это позволял цвет его кожи — шоколадно-коричневый.
— Мать, ты, что, совсем ох…ела? — вытаращился на меня сын. — Это же тейлонец!
— Вижу, что не эскимос.
К счастью, тейлонец снова валялся в обмороке. Я решила, что лучше пока оставить его так. Тем более, у меня уже был опыт приведения пришельца в чувство.
— На хрена ты его сюда приволокла?
— Ему нужна помощь. Разве Мэдди не говорила тебе, что грех оставлять своего ближнего в беде?
— Да какой он мне на х…й ближний? Отвези его туда, где взяла.
— Вот, значит, как выглядит христианская мораль! — Я распахнула дверцу машины. — Смотри на него внимательно, Бонни, и запоминай. Я отвезу его туда, где взяла. Но там его пришьют ребята, которые за ним охотятся — не одни, так другие. И это будет на твоей совести. Если после этого ты сможешь спать спокойно — значит, вместо моего сына в роддоме мне подсунули чужого ублюдка!
— Эй, ты чего? — Бонни испуганно захлопнул дверцу, загораживая её собой. — Никуда ты не поедешь.
— Конечно, не поеду. Твоя мать — с…ка, но не до такой степени. Надо же мне было как-то тебе мозги прочистить, про…банные всякой религиозной х…нёй. Пусть Мэдди засунет себе в задницу свои брошюрки — так и передай. И все их проповеди — сплошной п…дёж. В общем, вали к ней и сиди, пока не позову.
— А чего он в отключке? Тоже с бодуна? — с подозрением покосился на машину Бонни.
— По мозгам получил, — не стала вдаваться в подробности я. Наркота — она же по мозгам шарахает, верно? Так что ни хрена я не солгала своему сыну…
Я подсела к тейлонцу, устроила его голову у себя на коленях и наклонилась над ним, намереваясь повторить сеанс искусственного дыхания. В этот момент он открыл глаза.
— Я не в обмороке, — улыбнулся он, и улыбка получилась хитроватой.
— Прикидывался?
— Да, — кивнул он. — Если бы твой ребёнок увидел меня в сознании, вопросов было бы ещё больше.
— Ушлый ты! Извини, что тебе пришлось выслушать эти гнилые базары… Вот так мы и живём, — в углу сиденья я заметила свою спортивную куртку и протянула её тейлонцу. — Накинь на себя эту тряпку. Соседи у меня тоже е…тые на всю голову — не будем их дразнить.
Куртка оказалась тейлонцу великовата. Я набросила ему на голову капюшон, стараясь не ржать. Это стоило мне больших усилий — уж больно забавный видон у него был в моей шкурке. И надо ж было Рите Маркес, шайтан её дери, нарисоваться в тот момент, когда мы поднимались в вагончик.
— Где парня сняла? — поинтересовалась она.
— В баре за углом, — ответила я, заталкивая тейлонца внутрь. — Но ты можешь туда не ходить — ничего стоящего там больше нет.
— Выпить есть?
— Есть. В баре за углом.
— С…ка!
— И тебе не хворать.
Соседи у меня — сказка. Только очень страшная. И, как правило, с плохим концом. За десять лет их у меня хренова туча сменилась. Кого пришили, кто от передоза помер. Одной мне ничего не делается — даже шайтан моей душонкой брезгает…
— Извини, — мне было неловко перед этим странным существом, которое смотрела на меня своими широко распахнутыми голубыми глазами — по-детски доверчиво, с любопытством, но без презрения. Я представила, каково ему сейчас, ведь в нашей трущобе даже нормальный человек почувствовал бы себя пришельцем из космоса.
— Почему ты всё время извиняешься? — спросил он. — Ты предложила мне помощь. Было бы невежливо предъявлять тебе претензии.
— Нет здесь такого слова, как «вежливость»… — вздохнула я. — Падай. Хочешь в кресло, а хочешь — прямо на кровать.
Я снова отхлебнула из бутылки. Коньяк приятно обжёг нёбо. Бодун вроде попустил, но на душе было хреново. Тейлонец — такой хрупкий и красивый — странно смотрелся в моей берлоге, заваленной пустыми бутылками и прочим хламом. Он казался здесь чужеродным элементом со своим чистым взглядом — у моего сына такого не было даже в трёхлетнем возрасте. Эх, парень, нельзя быть таким красивым в нашем дерьмовом мире… И глазами такими нельзя на него смотреть. Такие здесь надолго не задерживаются — всемилостивый Аллах быстро забирает их к себе, чтоб не мучились. Даже Джеба моего прибрал, хоть муженёк был тот ещё фрукт. А меня зачем-то оставил. Может, для того, чтобы я однажды забрела в этот хренов парк? Так, дорогая, хорош пить — тебя уже снова развозит, на сантименты вон потянуло. И что в нём такого особенного? Тейлонец как тейлонец. Но глаза… И, что самое странное, он смотрел на меня, как на равную себе. На меня, Хади Хаким, ошмёток человеческого мусора, какового не счесть в славном городе Вашингтоне…

 Отправлено: 30.08.10 11:13. Заголовок: :sm17: Мммммммм... ..

Мммммммм... Да'ан что ли?

 Отправлено: 30.08.10 11:19. Заголовок: Эфочка, а вот скоро ..

Эфочка, а вот скоро узнаем
Видишь, никак не хочет представиться девушке - шифруется

 Отправлено: 30.08.10 11:21. Заголовок: Так она сама ни разу..

Так она сама ни разу и не спросила......
Правда очень интересно и интригующе!

 Отправлено: 30.08.10 11:32. Заголовок: Спасибо :sm47: Уви..

Спасибо
Увидишь - этих двоих ждут великие дела!

 Отправлено: 31.08.10 00:20. Заголовок: Пока что их ждёт ген..

Пока что их ждёт генеральная уборка в жилище Хади. Даме ведь должно быть стыдно, что там такой бардак. Кста, отличный ребёнок, отличные соседи, отличная тачка!.. И гость тоже отличный! ПРОДЫ!!!

 Отправлено: 31.08.10 09:07. Заголовок: Пока что их ждёт ген..

цитата:

Пока что их ждёт генеральная уборка в жилище Хади. Даме ведь должно быть стыдно, что там такой бардак

Для начала нужно хоть немного проспаться

Рада, что тебе нравится. Ловите проду

 Отправлено: 31.08.10 09:08. Заголовок: *** — Только не поду..

***
— Только не подумай, что я шлюха, — заявила я своему гостю, вспомнив, чего ему довелось наслушаться. — Я не шлюха — я просто б…дь.
— А в чём разница? — поинтересовался он с таким серьёзным видом, как будто речь шла о покупке пушки.
— Как бы тебе объяснить… Шлюха — это которая за деньги даёт.
— Что даёт?
О, Великий Аллах! Ты не умрёшь своей смертью, Хади Хаким. Одно из двух: ты скопытишься или от бодуна, или хронического за…ба головного мозга.
— Сексом занимается, — я сделала изрядный глоток коньяка. — А б…дь… Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял…
Я чувствовала, что меня пробивает на ржач. Наверное, со стороны мы выглядели как два дебила из тупого сериала.
— Для удовольствия? — всё так же серьёзно спросил он.
— Да какое на х…й удовольствие! — невольно вырвалось у меня. — Просто чтобы крыша не поехала от хорошей жизни. Так и живу — между бодуном и е…лей. Другая давно загнулась бы, а у меня, как назло, здоровье — что у рабочей кобылы.
— Тебе плохо? — сочувственно посмотрел на меня тейлонец.
— Не парься, — довольно грубо ответила я, чувствуя, что глаза у меня почти на мокром месте. Чёртов коньяк! Пора завязывать, Хади — ты становишься жалкой неврастеничкой вроде Риты Маркес.
Я краем глаза взглянула на пришельца — не обиделся ли? Но он с любопытством разглядывал фотографию, затерявшуюся среди бутылок на столе. На ней здоровенный смуглый парень обнимал худенькую девушку с нежным личиком и длинным чёрными волосами. Она счастливо улыбалась из-под белой фаты. Я закрыла глаза, пытаясь заглушить воспоминания, которые снова могли вогнать меня в запой. Но хрен их теперь вытравишь… Я решительно перевернула фотографию.
— Понравилась парочка? Нет их больше, вот так-то…
— Я узнал девушку, — моргнул пришелец. Даже не моргнул, а просто медленно опустил веки и так же медленно их поднял. — Это ты.
— Я, да не та… Давно это было, парень — теперь меня и родная мать не признает… Слушай, а ты вообще парень? — я наконец-то осмелилась задать вопрос, который не давал мне покоя с того самого момента, как моя рука побывала на его талии.
— Нет, — ответил тейлонец, и по губам его скользнула загадочная улыбка.
— Неужели, девка? — с сомнением покосилась я на странное существо.
— Тоже нет, — он снова улыбнулся.
— Гонишь! — рассмеялась я, приняв его слова за наркотический бред.
— Я — не мужчина, но и не женщина. Как бы тебе сказать, чтобы ты поняла… — он очень точно скопировал мои слова и тон. — Я —ни то, ни то другое.
— Вот, блин… — я снова отхлебнула из бутылки. — А как ты себя называешь — «он» или «она»?
— В нашем языке нет таких слов… — покачал головой тейлонец.
— Ну, а на Земле?
— Пусть будет «он» — для меня это не имеет значения.
— Значит, всё-таки парень, — с облегчением вздохнула я. — А как тебя зовут?
— Да'ан, — протяжно выговорил он.
— Красиво… А я — Хадисе Хаким. Для тебя — просто Хади.
— Хади… — задумчиво повторил тейлонец, и у него это прозвучало очень мягко. — Спасибо тебе, Хади.
— Да пока особо не за что.
Я начала собирать бутылки, чтобы немного отвлечься от грустных мыслей, вызванных той злосчастной фотографией. Дёрнуло же меня выставить её на стол — небось, по пьяной лавочке тоска ностальгия заела. Мой необычный гость вскочил с кресла и принялся мне помогать. Тонкая, бледная рука взялась за бутылку, и отчего-то вдруг мне стало стыдно — как в детстве, когда тебя застукают за воровством конфет или подслушиванием. Я выхватила у Да'ана бутылку и осторожно усадила его обратно в кресло.
— Не трогай гадость, — строго посмотрела я на тейлонца и поймала себя на мысли, что говорю с ним, как с маленьким ребёнком.
— Но я ведь просто хотел тебе помочь… — принялся оправдываться он.
— Хочешь мне помочь — скажи что-нибудь хорошее. А с бутылками я уж как-нибудь сама разберусь. Я их притащила — мне и выбрасывать.
— Ты красивая, — вдруг тихо произнёс Да'ан. — И у тебя добрая душа, хоть ты и пытаешься это скрыть.
— Да ни хрена я уже не пытаюсь… Каждая собака в этом районе знает, что хороший человек, попади он в передрягу, всегда может найти приют у Хади Хаким. Но не со всеми я добрая. Например, тому желтомордому, которого мы видели на углу, я бы физиономию подпортила — уж больно она у него холёная. Странный тип — вроде, и на бандюгу смахивает, и на копа.
— Вообще-то он — агент ФБР, — уточнил Да'ан.
— Это ещё хуже, чем просто коп, — уверенно заявила я. — Гнилой народец — лучше с ними дел не иметь. Что ему от тебя понадобилось?
— Я сам, — тейлонец опустил глаза.
— Хрен ему! Вот что, приятель. Я не знаю, во что ты вляпался, но в моём доме никто тебя и пальцем не тронет. Здесь ты спрятан надёжно, как в тюрьме.
— Интересное сравнение, — улыбнулся пришелец.
— Знаешь, так порой бывает: разыскивают человека по всему району за мокруху, а он в другом штате, в тюряге — по хулиганке сел. Слушай, а что я тебя всё баснями кормлю? Вот, балда! Ты же, наверное, жрать хочешь? Ну, хавать. В смысле, кушать?
— Я не нуждаюсь в еде, — тейлонец оживился и уже не выглядел таким несчастным.
— Совсем? — изумилась я. — Бомба! Вот бы мне так… Знал бы ты, как задалбывает эта постоянная готовка! Полжизни если не жрёшь — так у плиты торчишь…
— Наверное, это не самая большая проблема в твоей жизни, — задумчиво произнёс Да'ан, с любопытством оглядываясь по сторонам.
— Наверное, — согласилась я. — Самая большая проблема — это мой ребёнок.
— Понимаю… — кивнул он.
— Ни хрена ты не понимаешь! Да этот стервец родную мать ни в грош не ставит…
В этот момент во дворе послышались крики. Я выглянула в окно и увидела, как Хосе Родригес таскает за волосы Риту. Тот самый парень, к которому Бонни запретил мне приближаться на пушечный выстрел. Гениальный карманник, когда трезвый. А пьяный — обычная скотина. Я выхватила из-за голенища высокого ботинка нож и высунулась в окно.
— Слышь, ты, герой! Сейчас же оставь бабу в покое, не то пером отоварю! Я тебе, козёл, мигом х…й в п…ду трансформирую!
Хосе знает, что такое в дымину пьяная Хади, а меня уже снова начало развозить. Ещё бы ему не знать — два года мы с ними промаялись, да так ничего и не вышло. Оно и неудивительно — там, где сходятся два несчастья, счастью вовек не бывать… Хосе нехотя отпустил Риту, предварительно отвесив ей подзатыльник и обругав «грязной шлюхой». Он разочарованно сплюнул и поплёлся в свою хибару. Так-то лучше будет!
— А ты чего разлеглась посреди двора, корова? — заорала я на Риту, которая вместо того, чтобы попытаться подняться, начала сворачиваться клубочком, как сонная кошка. — Давай, чеши домой, пока ещё кто-нибудь рыло не начистил.
Я захлопнула окно и повернулась к пришельцу. Нож выпал у меня из рук — мой гость валялся в кресле без признаков жизни. Голова его безвольно склонилась к плечу. Шайтан! А всё твой паскудный язык, Хади Хаким. Когда ты раскрываешь рот, у пьяных негров вянут уши. А тут нежное создание — это тебе не твой Бонни, который «б…дь» сказал раньше, чем «мама». Что же мне с ним теперь делать-то? Я бросилась к тейлонцу, чувствуя, что стремительно трезвею…

***
— Эй, друг, очнись! — я принялась трясти инопланетянина за плечи. — Обещаю, что буду следить за базаром. Я ведь в приличной семье выросла — просто жизнь меня испортила. Да что ж это такое! Открывай глаза, слышишь? Мы так не договаривались…
Тейлонец шевельнулся, открывая глаза. На губах его играла странная улыбка.
— За каким рынком ты намереваешься следить? — слабо прошептал он.
— Хвала Аллаху, оклемался! Какой ещё рынок? Ты бредишь, приятель.
— Ты сама так сказала, — растерянно моргнул он.
— Да неужели? Хочешь сказать, из нас двоих брежу я? А, ясно! — я хлопнула себя ладонью по лбу. — Базар — это разговор. То есть, я буду поменьше ругаться, только ты не теряй сознание, ладно?
— Постараюсь, — пообещал тейлонец, улыбаясь так, что за одно это можно было простить ему все дурацкие вопросы.
Я почувствовала, что становлюсь слишком трезвой, а это опасно для моей психики и физического здоровья окружающих. Повертев в руках бутылку, я опрокинула в себя остаток коньяка. Прости, дорогой, придётся тебе провести эту ночь в одном доме с пьяным, зато смирным животным. Всё же лучше, чем с трезвым и буйным. Но тебя я не трону — Хади Хаким маленьких не обижает…
Я сгребла бутылки в рюкзак и потащила их на свалку. Внезапно мною овладело странное настроение — гремучая смесь веселья и злости. Я извлекла на свет Божий бутылки и расставила их в ряд — не пропадать же добру. Вынула из кармана пушку и принялась очередью палить по бутылкам, представляя на их месте рожи Мэдди Бриггс, Хосе Родригеса, всех моих знакомых копов и почему-то того желтоморденького агента ФБР. Стеклянные брызги фонтаном взлетали в небо, осыпаясь к моим ногам, и это было красиво…
— Хади, совсем о…ела? — высунулся на крыльцо Хосе.
— Сгинь, амёба, — я наставила на него пушку, и он испуганно нырнул обратно в свою нору, предварительно плотно притворив за собой дверь. Так-то будет лучше. Знайте, шакалы, кто в квартале хозяин!
Войдя в дом, я с порога заметила странный свет. Он исходил от хрупкого тела тейлонца, сотрясаемого мелкой дрожью. Так, кажется, к нам отходняки пожаловали…
— Да'ан, — осторожно окликнула я пришельца, но наткнулась на затуманенный то ли болью, то ли действием наркотика взгляд. Понятно. Дальше можно не продолжать.
Я осторожно приподняла тейлонца — он весил не больше моего Бонни, и перетащила его на кровать. Попыталась раздеть, но так и не обнаружила на его одежде ни одной застёжки. Вот, блин! Но как-то же эта штука должна сниматься — ну, чтобы по нужде сходить… Стоп, какая нужда, если оно ничего не жрёт? Ладно, а секс? Или с этим дело обстоит так же, как и с едой? Нет, это вряд ли — если обдолбанный тейлонец сейчас валяется передо мной, значит, его каким-то образом зачали и родили. Видели бы тебя твои родители, приятель — со стыда бы померли. С виду приличный мальчик, а валяешься в постели с пьяной девкой…
Да, я, Хади Хаким, пьяная сволочь. И что с того? Попадались мне трезвые сволочи, по сравнению с которыми я — сущий ангел. Только крылья подгуляли, а вместо нимба — татуировка на полбашки. Я набросила на тейлонца одеяло — не нравилась мне эта его дрожь, и пристроилась рядом. Всё же как-то спокойнее.
— Ты не бойся, — сказала я ему, заботливо поправляя одеяло. — Я, конечно, дурная, когда пьяная, но лишнего себе не позволю. Если, конечно, сам не попросишь. Прости, что снова нажралась — это всё из-за той фотки. Давнее дело, а душа всё равно ноет… Я ведь не всегда такой оторвой была. Семейство у меня немаленькое — бабушка, дедушка, предки, три брата и две сестры. Все как один — правоверные мусульмане. По пять раз на дню молятся и всякое такое. По-своему хорошие люди, только очень скучные. Вот скажи, какой толк от бабкиных молитв, если она голодному соседу корки хлеба не подаст? Ну, алкаш он, а алкаш разве не человек? Аллах всё видит. Может, от этого алкаша поменьше вреда будет, чем от какой-нибудь почтенной матроны, которая своему мужу и детям всю душу выгрызает?
Не хотелось мне прожить свою жизнь так, чтобы только жрать да с…ть. Ну, ещё и рожать иногда — в перерывах между едой. А тут, откуда ни возьмись, как по заказу, появился он — Джеб, Джабраил Хаким. Мы случайно познакомились — он меня чуть не сбил, когда нёсся на бешеной скорости. По тому самому парку, где я на тебя наткнулась. От копов удирал. Я от страха лишилась чувств, а Джеб решил, что меня задел. Сейчас бы в жизни не хлопнулась в обморок — даже если бы на меня эти твои жабомординцы напали. А тогда я другая была, и смущалась при слове «секс», правда, недолго. Пришлось ему подобрать меня — швырнул в машину, и как даст по газам! Не страшно, спрашивает, а я визжу от восторга. Крепко запал этот парень мне в душу. Живой он был — не то, что моя родня. В общем, начали мы с ним встречаться — ясное дело, тайком, чтобы предки мои не пронюхали. И длилась эта свистопляска до тех пор, пока я поняла, что залетела. Джеб свататься пришёл — как положено, даже костюм по такому случаю напялил, а братья мои его взашей вытолкали. Я в слёзы, а он мне подмигнул так ободряюще — мол, всё будет в шоколаде. Меня отец отлупил и запер в комнате. А ночью Джеб с дружками нагрянул и выкрал меня.
Поженились мы, начали жить вдвоём — на этом самом месте наша халупа стояла. Я уже после свадьбы узнала, что Джеб киллером был. Да мне фиолетово, киллер или учитель младших классов в церковно-приходской школе — лишь бы человек хороший был. Это муж меня научил стрелять. Сказал: «Вот завалят меня, займёшь моё место. На кусок хлеба заработаешь — с голоду не помрёшь». Он много чему меня учил — и машины угонять, и разные замки открывать, и ножи метать. А драться я и сама умела — мне ещё в школе за это не раз влетало.
Хорошо мы жили — дай Бог всем так. Это с другими он был зверь, а меня любил. Правда, мог сгоряча по морде съездить, но тут же на колени падал, прощения просил. Беда нагрянула, когда не ждали. Я со дня на день родить должна была, когда мои братья нас разыскали и ночью дом подожгли. Не потому, что мусульмане — просто придурки. Джеб меня вытолкал — я спросонья и испугаться-то не успела, только больно было, потому что обгорела вся. А сам задохнулся в дыму… Я, когда поняла, что случилось, обратно в дом бросилась, да соседи удержали. Лучше бы они этого не делали…
У меня в тот же день роды начались. Может, потому мой Бонни такой пришибленный — не знаю… Из больницы я вышла вся в шрамах, с дитём на руках. Пришла, а здесь этот вагон стоит — Ахмад, кореш мужа, подогнал. Я с горя в запой ушла, сутки пробухала — притом, что прежде ни капли рот не брала. Очухалась — башка трещит, а рядом пищит что-то вроде кошки. Опомнилась — это ж сыночек мой, кровинушка моя. Взяла его на руки, думаю, пойти утопиться вместе с ним, что ли? И вдруг в дверь кто-то начал ломиться. Я этого гостя сгоряча таким накрыла, хотя до этого от слова «х…й» краснела — Джеба это забавляло, начинал ржать, что жеребец на случке. А он настойчивый оказался — всё ломится и ломится. Открыла — стоит незнакомый парень в приличном костюме. На копа вроде не похож. Оказалось, клиент — мужа моего разыскивал. Тут меня шайтан за язык и дёрнул сказать, что я вместо него…
Знаешь, Да'ан, убивать не страшно было. Страшно стало потом — когда поняла, как легко человека жизни лишить. Ещё вчера он пил, гулял, девок обхаживал, а сегодня лежит мешок с костями, и черви его жрут. Я снова в запой ушла, и понеслось… С каждого гонорара я себе по татуировке делала — самой было тошно на свои шрамы смотреть. Башку обрила — в драке без волос сподручнее. У тебя вон, похоже, их отродясь не было — и ничего, живёшь. Машину себе купила — на весь район одна такая, круче ни у кого нет. Два года на неё копила, даже почти не бухала. Хотела братьям своим отстрелить чего-нибудь — чтобы не насмерть, а жили и мучились. Даже выследила их, да в последний момент передумала — Аллах им судья.
Десять лет назад этот пожар случился, и с тех пор вся моя жизнь — сплошная х…ня. Можно было на коленях к родне приползти, и меня бы приняли. Все гордились бы тем, какие они благородные, и каждую минуту мне б об этом напоминали. Я решила, что не по мне такая жизнь — лучше уж в трущобе этой загибаться… Наверное, они хорошие, а я — плохая. Но не могу я сама себе врать, понимаешь? Скотина я — иначе не скажешь. И мать из меня хреновая. Да ты и сам всё видел. Только в этом скотском теле живая душа ещё трепыхается — чудом не загнулась. Ей-то давно уже всё это остохренело, только вот грехи в рай не пускают. Думаешь, почему я с этим придурком Родригесом путалась? Он так умел за руку взять и в глаза посмотреть, что поневоле человеком себя начинала чувствовать. Но бухло ему оказалось милее меня… Потом Ник появился — он ещё себя Коляном называл. Русский… Целовал так, что дрожь брала. Это он меня на коньяк подсадил. Всем был хорош, только лапы по пьяной лавочке распускал. Однажды я не выдержала, отп…ла его и выставила прочь. Я — женщина, хоть и падшая, и не позволю на себя руку поднимать.
Вот и вся моя жизнь… Тебе не понять — у вас такого, наверное, нет… Забудь весь этот пьяный бред, слышишь? Не нужен он тебе. Знай только, что Хади Хаким — не шлюха, а обыкновенная дура…
— Спасибо тебе… — услышала я рядом тихий голос и вздрогнула, обнаружив рядом с собой очухавшегося тейлонца.
Какого хрена он здесь делает? Блин, я же сама притащила его на кровать… Изящная белая лапка утонула в моей смуглой лапище. Вторая лапка осторожно скользнула по моей щеке, и я только сейчас заметила, что реву, как маленькая. Когда я в последний раз ревела-то? Давно это было… Давно…
— За что спасибо-то? — удивилась я.
— За доверие, — мягко произнёс он, глядя на меня с сочувствием. Не лицемерно-злорадным, как Мэдди Бриггс, а подлинным — тем, которое целебным бальзамом проливается на душу, даже такую ничтожную, как моя.
Я закрыла глаза, чувствуя, как слёзы текут по моему лицу всё сильнее. Мне стало стыдно, что я разревелась, будто жалкая истеричка вроде Риты, но остановиться уже не было сил. И, как ни странно, впервые за эти десять лет слёзы приносили мне облегчение…