Отправлено: 04.03.11 12:30. Заголовок: Ка'ат'ам

Маленький фик, который я не смогла приткнуть ни в одну из уже созданных тем...
Мой подарок всем, на кого уже подействовала весна!

 Отправлено: 11.05.11 16:24. Заголовок: Радистка, не получае..

Радистка, не получается у нас без страданий...
Но ведь всё хорошо заканчивается
В следующий раз постараюсь написать что-нибудь повеселее

 Отправлено: 11.05.11 17:53. Заголовок: Клево... женственно ..

Клево... женственно так...

 Отправлено: 11.05.11 17:57. Заголовок: quiet horror пишет: ..

quiet horror пишет:

цитата:

не получается у нас без страданий...

А страдать то чего? Всё ведь удачненько так сложилось в ЛЖ))))

 Отправлено: 12.05.11 08:19. Заголовок: Даарла, не всё ж на ..

Даарла, не всё ж на подвиги рваться - можно иногда позволить себе немного женственности

Эфа, сложиться-то оно сложилось, но жизненный опыт подсказывает, что это не повод расслабляться

 Отправлено: 17.05.11 15:17. Заголовок: Второй шанс Я назва..

Второй шанс

Я назвал его Ма'элом — в честь моего учителя. Рональд не возражал — сам сказал, что тейлонец не может носить человеческое имя, и попросил меня выбрать «что-нибудь благозвучное». В этот раз никакие предрассудки не мешали моему любимому считать этого ребёнка своим. Когда родился Та'ир, Рональд держался немного настороженно и не сразу почувствовал себя его родителем — понадобилось время, чтобы между ними установилась душевная близость. А маленькому Ма'элу агент Сандовал без опаски дарил свою нежность — брал его на руки, о чём-то рассказывал. Пройдут годы, и наше повзрослевшее дитя будет с теплом вспоминать эти рассказы — о Земле, о жизни, о простых вещах, понятных представителю любой расы.
Я с интересом наблюдал за маленьким Ма'элом, обнаруживая в его характере своё любопытство, целеустремлённость Рональда и какие-то индивидуальные черты, присущие лично ему. Нет ничего отраднее, чем наблюдать, как растёт твоё дитя. Он ещё очаровательно беззаботен, совершенно безопасен для мира, и потому мир смотрит на него такими же доверчиво распахнутыми глазами. Необычный ребёнок — большую часть времени погружён в себя и Сообщество. Много думает, пытаясь самостоятельно найти ответы на интересующие его вопросы. А когда начинает говорить, порой ставит в тупик своеобразной логикой рассуждений. Это даже не расспросы, а именно размышления вслух. Собеседник ему, вероятно, нужен лишь для того, чтобы было удобнее озвучивать свои мысли. Рональд назвал Ма'эла «самодостаточной личностью». Как по мне, тавтология, ибо каждая личность — это своего рода мини-Вселенная. Правда, и Вселенные тоже являются некой гигантской системы, существуя в тесном взаимодействии с себе подобными...
— Какой спокойный у тебя ребёнок, — умилился однажды Зо'ор, вспоминая с содроганием о беспокойном взрослении Да'ана-младшего, о чьей непоседливости в Посольстве и на Носителе слагали легенды.
— Ма'эл тоже иногда шалит, как все малыши, — возразил я. — Просто, наверное, острых ощущений на его долю выпало в избытке ещё до рождения...
В тот день мы с Рене гуляли в парке возле Посольства. Малютки Лили и Шиобан только недавно сделали свои первые шаги и пока ещё довольно нетвёрдо держались на ножках. Поэтому они предпочитали познавать мир, ползая по траве и сопровождая радостными возгласами всевозможные любопытные находки вроде жуков, муравьёв и прочей живности. К чести миссис Кинкейд, она не ограничивала свободу передвижений своих чад, как это делали многие земные матери, ставящие личный покой выше потребностей растущих личностей. Ма'эл сидел под деревом и о чём-то думал. Изящная и непринуждённая поза, мечтательный взгляд — жаль, что поблизости не оказалось художника.
— Он у тебя, правда, такой тихий или прикидывается? — недоверчиво спросила Рене, у которой уже сложилось определённое представление о тейлонских детях.
— Справедливости ради следует отметить, что он не всегда бывает тихим — видела бы ты, как этот мечтатель вчера носился по ангару, проверяя шаттлы на прочность... Но с Да'аном-младшим ему, конечно, не сравниться.
— Почему ты дал ему такое имя?
— Ма'эл сыграл большую роль в моей жизни... Он был для меня больше, чем просто наставником — старшим другом, иногда даже родителем. Он учил меня, что мы на этом уровне — не безвольные наблюдатели, исполнители чужой воли, а творцы собственной судьбы. И в решающие моменты своей жизни я часто думал: а что сказал бы по этому поводу Ма'эл? Мною было допущено слишком много ошибок, чтобы он мог гордиться своим учеником. Но, в конечном счёте, всё получилось не так уж плохо — гораздо лучше, чем могло бы... Думаю, сейчас Ма'эл был бы мною доволен. И своим юным тёзкой, который так самозабвенно задаёт себе вопросы и находит на них ответы. Почему-то мне кажется, что он изменит семейной традиции и предпочтёт политике науку...
— Красивый ребёнок... Но почему-то внешне совершенно непохож на тебя, — удивилась Рене, вглядываясь в черты моего чада. В иные моменты он чем-то неуловимо напоминает Рональда. Быть может, мне это только кажется, но я смотрю на Ма'эла, и душу согревает осознание того, что это наше дитя — любимое и желанное.
— А Зо'ор похож? — улыбнулся я.
— Зо'ор уникален во всех отношениях, — рассмеялась она.
А вечером Ма'эл сидел со мной на мостике, задумчиво глядя в панорамное окно. Он молчал, и я не торопил своего ребёнка, терпеливо ожидая, пока он сам не заговорит. Наконец, он собрался с мыслями.
— Да'ан, а почему я живу?
— Почему? Прости, но... ты не мог бы поточнее сформулировать свой вопрос? — я испытал растерянность, отчаянно соображая, что именно интересует моего отпрыска. Если дети спрашивают — нужно им отвечать, предельно искренне. Взаимное доверие утратить так легко — кому как не мне об этом знать?..
— Хорошо, я спрошу по-другому, — кивнул он и вновь на какое-то время на мостике воцарилась тишина. — Почему стало возможным моё появление на свет?
— Потому, что мы с Рональдом полюбили друг друга, — с улыбкой пояснил я. — Нам захотелось в знак благодарности сделать для этого мира что-то хорошее. Любовь оказалась тем импульсом, который направил поток энергии моего избранного внутрь меня. Это только кажется, что зачатие мы осуществляем самостоятельно — для зарождения новой жизни необходимо взаимодействие двух сил. Наша энергия соединилась, являя миру эту новую жизнь, как маленькое чудо. Но той искрой, которая её зажгла, стало именно чувство...
— А почему раньше дети не рождались — потому, что тейлонцы отказывались от чувств, считая их чем-то недостойным, присущим представителям малоразвитых рас?
— Все мы иногда ошибаемся... Многие до сих пор так считают, но я верю, что однажды наступит день, когда и они обретут свободу — чувствовать, переживать, наслаждаться жизнью во всей её полноте.
— Да'ан, ты... не такой, как все — я чувствую... Тебе угрожает опасность, да? — в голосе моего ребёнка отчётливо были слышны нотки беспокойства.
— Ты имеешь в виду ту попытку изгнать меня из Сообщества? Прости — с таким беспокойным родителем тебе раньше времени довелось столкнуться с жизнью во всей её полноте... Потенциальная опасность угрожает каждому живому существу, но это ведь не повод жить в вечном страхе, верно?
— Каким он был — твой наставник, в честь которого ты меня назвал? — внезапно сменил тему он.
— Так сразу и не скажешь... — задумался я. — Дай руку — я кое-что тебе покажу.
И я поделился с ним теми беседами, которые так часто воскрешала моя педантичная память, фиксирующая всё — вплоть до мелочей. На то они и дети, чтобы делиться с ними самым лучшим, что у тебя есть, не боясь столкнуться с непониманием и осуждением. От Зо'ора я в своё время получил и то, и другое, но наша любовь — родителя и ребёнка — всё равно оказалась сильнее.
— Он много для тебя значил... — произнёс Ма'эл, прикрывая глаза, отчего выглядел намного взрослее, и я испытал угрызения совести за то, что невольно лишил его беззаботности — счастливой привилегии детства и ранней юности. — Вообще выбор наставника — это очень важно. Та'ир мне рассказывал, как Зо'ор учил его не повторять свои ошибки. Хорошо, когда наставник может дать не только профессиональные знания, но и научить тому, что пригодится в жизни каждому.
— А кого бы ты хотел видеть своим наставником? — поинтересовался я.
— Мне нравится Мит'гаи, но не знаю, захочет ли он возиться со мной... Я интересовался его прошлым и кое-что понял. Есть у него одно ценное качество: даже когда кажется, что всему пришёл конец, он продолжает жить, как будто ничего не случится, заниматься своим делом. И это правильно... Он проводит какие-то опыты, исследования, не думая, пригодятся ли они в будущем, и своими действиями словно удерживает жизнь. Быть может, в силу природной осторожности Целитель неспособен сделать великое открытие, зато он выигрывает время для тех, кто в состоянии это сделать.
— Мне почему-то кажется, что Мит'гаи не откажется взять тебя в ученики, — я подивился проницательности этого юного создания, несколькими штрихами удивительно точно очертившего характер нашего Целителя.
Прошло несколько дней. Я часто заставал Ма'эла сидящим неподвижно в своём кресле и устремившим в окно неподвижный взгляд. Меня немного тревожило это недетское спокойствие, но через Сообщество я ощущал, что сейчас моё чадо проводит какую-то очень важную внутреннюю работу. А потом он сам ко мне пришёл — едва сдерживая волнение, словно открыл для себя нечто очень ценное.
— Да'ан, я обнаружил в Сообществе остаточное присутствие того, чьё имя ношу — в виде отпечатков его мыслей, переживаний, — сообщил он. — А потом вышел на следы, оставленные им на Земле. Ты ведь знаешь, что найдено не всё, что он для нас сохранил?
— Ма'эл, дитя моё... — я сделал паузу, тщательно подбирая слова. — У людей есть хорошая легенда о любопытной Пандоре...
— Мне она известна. Но ты не думал о том, что этот «ящик» всё равно рано или поздно откроется? Так пускай лучше это произойдёт под нашим контролем — так будет безопаснее для всех. Имя, которое ты мне дал, налагает на меня ответственность. Теперь мой долг — найти наследие Ма'эла.
Я видел, что этот юный тейлонец был одержим желанием совершить свой первый осознанный поступок. И, если быть откровенным, не мог не признать его правоту. Слишком часто излишняя осторожность оборачивалась для нашей расы трагедией... На правах Главы Синода, я дал ему разрешение организовать поисковую группу. К ней пожелали присоединиться Тим, Рональд и даже Лиам. Не все члены Синода одобрили это решение, но пока никто не отваживался мне перечить. Быть может, это аморально с точки зрения землян — пользоваться своим положением. Но, согласитесь, было бы глупо им не пользоваться...

Он вошёл с горящими глазами — юный и прекрасный, словно принеся с собой дыхание будущего. Такой взгляд я не раз видел у своего наставника, который до последнего верил в то, что тейлонская раса сможет преодолеть кризис и вернёт себе былое величие.
— Да'ан, я нашёл их, — торжественно произнёс он. А я не знал, радоваться мне данному обстоятельству или же готовиться к новым испытаниям...
И вот я стою перед ними — оглушённый реальностью того, что казалось невозможным. В этих саркофагах спят они — давшие жизнь нашей расе. В былые времена мы со страхом ждали того дня, когда спящие проснутся, до конца не веря в пророчество. Скоро оно сбудется, однако вовсе не так, как предполагали те из нас, кто не сомневался в его достоверности. То, что должно было стать началом конца, будет просто началом. Новой эпохи, новой истории, нового времени...
Странное это ощущение — видеть своих спящих предков. Словно прошлое, настоящее и будущее сошлись в одной точке, а сам я стою на перекрёстке вселенских дорог. Из Сообщества мне подсказывали, что безопаснее было бы от них избавиться. Но разве можно избавиться от собственного прошлого? Ведь на самом деле это означало бы отречься от будущего...
— Что ты намерен с ними делать? — спросил Лиам.
— Мы подыщем им планету, пригодную для жизни, — ответил я. — Спящие должны проснуться. Они имеют право на личную эволюцию — без стороннего вмешательства. Я не осуждаю кимера — наши расы уже рассудило время. Кимера заплатили жизнью за возможность быть творцами, эдакими смертными наследниками той силы, которую вы называете Богом. А сегодня Вселенная даёт моим предкам второй шанс самостоятельно эволюционировать. Мы идём в одной связке и не можем просто уничтожить их, прикрываясь необходимостью позаботиться о сохранении мира. Всё в мире взаимосвязано, Лиам... Зло, сотворённое однажды, возвращается к нам сторицей. Я хочу, чтобы тейлонская раса продолжала жить и развиваться. И, как Глава Синода, сделаю для этого всё, что в моих силах, даже если Сообщество меня не поймёт. Быть может, в их лице тейлонская раса обретёт проблему, но это временно. Я убеждён, что когда-нибудь мы сможем понять друг друга. А пока будем наблюдать за их развитием со стороны, не допуская неоправданного вмешательства. Былые ошибки следует учитывать, чтобы впредь не повторять их...
С теми же словами я обратился к Синоду.
— Сообщество обеспокоено сложившейся ситуацией, — сказал Джа'рал, когда я доложил о находке Ма'эла.
— Мне понятна эта тревога. Но мой ребёнок был прав, говоря, что рано или поздно это случилось бы — с нами или без нас. Спящие не могут спать вечно... Я много думал об этом и пришёл к выводу, что будет лучше, если мы сами их разбудим. Слишком часто Сообщество отказывалось от рискованных решений, расплачиваясь за трусость — будем называть вещи своими именами — жизнями наших собратьев. Будучи законно избранным правителем, я не могу допустить, чтобы это повторилось.
Синод не сразу признал мою правоту, но у него не было иного выхода. Таким оказалось наследие моего наставника... Волею судьбы он стал хранителем нашей истории, и я ни на миг не усомнился в правильности своего решения назвать в честь него ребёнка. Так спустя много лет Ма'эл-младший завершил миссию своего тёзки, давно перешедшего на другой уровень. И это был ярким воплощением непрерывности жизненной цепочки. Вот она — преемственность поколений... Быть может, когда-нибудь Да'ан-младший, будучи избранным Главой Синода, поведёт за собой наш народ, и я, воплотившийся на ином уровне, останусь жить в его имени, в памяти Сообщества о совершённых мною деяниях — благих и преступных, ибо из прошлого не вычеркнуть ни строчки...
Вот такой привет из прошлого принесло моё любознательное дитя. Я чувствовал: он станет настоящим исследователем — с горящим взором, вечно юной душой и обострённым чувством ответственности. Мит'гаи уже дал согласие стать его наставником. Быть может, увидел в этом ребёнке то, чего не хватало ему самому, и уже втайне возлагал на юного ученика определённые надежды. Так и должно быть — чтобы каждое последующее поколение в чём-то превосходило предыдущее.
Жизнь продолжалась — неумолимая в своей стремительности. Будущее уже принадлежало им — Та'иру, Ма'элу, Да'ану-младшему и их ровесникам. На нас же, прошедших испытание войной, страхом, предательством, смертью, Вселенная возлагала непростую миссию хранителей этого будущего. Несмотря на опасения Сообщества, почему-то я был уверен в правильности этого решения. Наши предки, которых пощадило время, сумеют выстоять, как выстояли мы. Жизнь — парадоксальная штука, и порой даже прошлое и будущее в ней меняются местами...
Ма'эл, учитель, спасибо тебе за то, что ты научил меня верить в лучшее. Мне удалось сделать главное — передать эту веру моим детям. Она — залог спасения и дальнейшей эволюции тейлонской расы. И ещё — та самая искра, которая зажигает новые жизни. Каждый из нас от рождения несёт её в себе, и главное — не дать ей угаснуть...

 Отправлено: 18.05.11 16:02. Заголовок: Прикладная дипломати..

Прикладная дипломатия

Кто сказал, что мы с Зо'ором совершенно непохожи? Такое могло прийти в голову лишь особи, плохо знающей моего ребёнка. Согласен, внешне между нами мало общего — если не принимать во внимание типовые признаки тейлонской расы. Но то, что Зо'ор унаследовал мои склонности и склад ума — доказанный факт. Маркус Деверо, твои хохочущие смайлики неуместны. Нет, я не шучу, хотя чувство юмора мне в некоторой степени присуще. Не веришь? Тогда слушай — вернее, читай...

Мы с Рене сидели на скамейке возле Посольства. Близнецы вдоволь набегались, и теперь малышка Лили гордо восседала на руках у матери, а Шиобан взобралась ко мне на колени. Судя по тому, как переглянулись наследницы семейства Кинкейдов, назревала очередная провокация.
— Да'ан... — вкрадчиво начала Лили. — Ты ведь не девочка и не мальчик...
— Совершенно верно, — подтвердил я, мысленно готовясь к каверзным вопросам.
— И все тейлонцы такие, как ты? — уточнила Шиобан.
— По крайней мере, другими сведениями я не располагаю.
— Откуда же тогда у вас берутся дети? — наивно захлопала ресницами проказница, но лукавая улыбка выдала её с головой. Что ж, пребывание на Земле научило меня адекватно реагировать на неудобные вопросы...
— Девочки, сейчас же прекратите! — возмутилась Рене, но я жестом остановил её.
— Если вы в данный момент видите меня перед собой и общаетесь со мной — значит, каким-то образом я появился на свет, — я не стал сдерживать улыбку — она придавала моим словам доброжелательную эмоциональную окраску. — Следовательно, отсутствие пола не мешает нам размножаться. Если вас интересует физиологическая сторона, то тело ребёнка формируется вследствие уплотнения Основной Энергии родителя — как вам должно быть известно, тейлонцы не имеют белковой оболочки. Зачатие происходит в тот момент, когда уровень энергии в теле взрослой особи достигает максимума. В Юноа пик репродуктивного цикла называется Ка'ат'амом.
Это было сказано бесстрастным тоном опытного лектора. Моя уловка произвела желаемый эффект — девочки почувствовали себя неловко и смущённо заёрзали, но я знал, что так просто они от меня не отступятся.
— Вообще-то мы не об этом, — хитровато прищурила глаза Лили. — Ты лучше скажи, тейлонцы влюбляются?
— Как показывает опыт — да, — мой ответ прозвучал твёрдо и уверенно.
— А почему тогда муж есть только у тебя?
— Откуда такие сведения? — поинтересовался я. — Разве вы знакомы абсолютно со всеми тейлонцами?
— Но у Зо'ора, например, нет никакого мужа. И жены тоже нет, — не сдавалась Шиобан.
— Отчего это так тебя волнует — хочешь выйти за него замуж, когда вырастешь?
Мой вопрос был задан совершенно невинным тоном, но девочка не ожидала такого поворота событий и теперь сидела с открытым ртом, не зная, что возразить, а её сестрёнка заливисто хохотала.
— Ну, всё, быть тебе невестой Зо'ора, — насмешливо заключила Рене. — Сама виновата — нечего было напрашиваться. Подумала бы, где тебе тягаться с тейлонским дипломатом, которому стукнуло три тысячи лет?
— Ого! Да'ан, ты такой древний? Надо же, а сохранился неплохо, — вынесла свой вердикт беспощадная дочурка Лиама.
— Причём, заметь, без особых усилий с моей стороны, — улыбнулся я. — Ещё один стимул для человечества, чтобы поскорее эволюционировать.
— Не обращай на неё внимания, — вмешалась Лили. — Ты — красивый, правда. Самый красивый тейлонец в мире!
— Ага, влюбилась! — радостно взвизгнула Шиобан. — Только он уже замужем за агентом Сандовалом, который намного красивее и умнее тебя.
— Молчала бы лучше, невеста Зо'ора!
— Кто, я? Ах, ты...
На скамейке разгорелись нешуточные страсти, и Рене была вынуждена урегулировать конфликт далёким от принципов, но вполне эффективным методом. Боевые действия чуть было не вспыхнули с новой силой, когда Лили, при виде направляющегося к нам Зо'ора, поддела сестрёнку: «Смотри, твой жених идёт!», за что была вознаграждена звонким подзатыльником.
— Миссис Кинкейд, простите, что прерываю ваше общение... Но мне нужно срочно поговорить с Главой Синода, — подозрительно любезно произнёс Североамериканский Сподвижник. Следует отметить, сейчас манеры моего ребёнка безупречны — имею все основания гордиться достойным продолжателем семейных дипломатических традиций.
— Конечно, Зо'ор, — приветливо улыбнулась ему Рене, и я в очередной раз убедился в том, что искусство дипломатии творит чудеса.

— Что-то случилось? — встревожился я, когда Зо'ор отвёл меня в сторонку.
— Случилось, — подтвердил он, демонстрируя крайнюю растерянность. — Представляешь, в моём кабинете сейчас сидит трясущийся от страха Латиноамериканский Сподвижник! Внезапно ворвался, забился в угол — теперь требует политического убежища, бормочет что-то невнятное и не может пояснить, в чём причина столь необычного поведения. Быть может, ты добьёшься от него вразумительного ответа?
Я задумался. Похоже, впрямь, произошло нечто из ряда вон выходящее. Иначе как объяснить, что Т'тан пришёл просить убежища у Зо'ора, которого считает своим личным врагом? Извинившись перед Рене, я направился в Посольство. Наш доблестный генерал действительно обнаружился в кабинете Зо'ора — надо сказать, вид он имел самый жалкий.
— Вот, полюбуйся, — указал Североамериканский Сподвижник на незваного гостя, затравленно озирающегося по сторонам. При виде меня взгляд Военного Министра прояснился.
— Да'ан, умоляю, спаси меня!
Он едва не сшиб меня с ног, припадая ко мне, как больной к энергодушу.
— Т'тан, друг мой, успокойся и расскажи, от кого тебя нужно спасать. Ну же, возьми себя в руки, здесь тебе ничего не угрожает, — я обнял его, ласково поглаживая по спине и чувствуя себя при этом полным идиотом. Великий Тейлон, что могло до такой степени напугать опытного военного, одержавшего столько побед? Может, я перестарался, отправив его в эту Латинскую Америку? Но я лишь хотел, чтобы Т'тан пересмотрел своё отношение к чувствам, как к неотъемлемому атрибуту бытия любого разумного существа...
— Да'ан, это было ужасно... — возмущённо начал генерал. — Сначала мне не давали прохода их женщины. Они называли меня «сладким пупсиком» и всё время пытались прижать к стене, навалившись этими ужасными штуками, что у них спереди!
При этих словах Зо'ор отвернулся, чтобы скрыть улыбку, которую не смог сдержать. Да что там Зо'ор — мне самому стоило больших усилий сохранить серьёзное выражение лица.
— Не верю, что тебе не удалось поставить на место зарвавшихся «человеческих самок», как ты изволишь называть земных женщин, — насмешливо произнёс я. — Помнится, от одного твоего взгляда волонтёры на Носителе утрачивали признаки разумных существ — теряли дар речи и даже лишались чувств.
— От женщин я с горем пополам отбился, — печально возразил Т'тан. — Но затем за дело взялись мужчины, которые решили, что я — женщина. Они называли меня «горячей штучкой» и «цыпочкой» и тоже пытались прижать к стене, дыша в лицо. А ещё все эти люди постоянно трогали меня... за то, на чём я сижу.
— За кресло, что ли? — не понял (или умело сделал вид, что не понял) Зо'ор.
— За задницу! — огрызнулся генерал.
— Какой ужас! И ты не показал им, где находятся личные покои Ша'бры? — возмутился я. Попробовал бы меня кто-нибудь, кроме Рональда, тронуть за то место, на котором я сижу! Это было бы последнее, что он тронул, находясь в здравом уме и трезвой памяти... Я, конечно, с уважением отношусь к человечеству в целом, что не мешает мне поступать адекватно с отдельными представителями земной расы, недостойными того, чтобы расточать на них высокое искусство дипломатии.
— Да показал я, показал! И Ша'бру, и прочих персонажей нашей мифологии, но их это не впечатлило. Ко мне вдруг зачастили какие-то подозрительные личности — как я понял, парламентёры от местных наркоторговцев. Предлагали деньги, женщин и даже молодых парней — в качестве оплаты за «лояльное отношение».
— И каковы были твои дальнейшие действия? — осведомился я, надеясь, что Военный Министр не посрамил великую тейлонскую расу.
— Пригнал свой боевой крейсер и пообещал разнести к Шакараве эту их Латинскую Америку вместе со всем, что в ней есть. Теперь они наперебой просят меня одолжить «эту штуку» — снова предлагают женщин, парней, деньги и даже долю в нефтедобывающих компаниях. Да'ан, отправь к этим ненормальным вместо меня кого-то другого, иначе я сойду с ума! — взмолился Т'тан.
— Наверное, уже сошёл, — подал голос Зо'ор. — Потому что лично я не вижу ничего ужасного в том, что ты нам только что поведал. Всё решается элементарно.
— И как же? — с недоверчивой иронией посмотрел на Североамериканского Сподвижника генерал.
— Шаг первый. Выбираешь самую адекватную женщину из числа своих поклонниц и своим регулярным появлением в публичных местах в её обществе красноречиво даёшь всем понять, что ты уже занят.
— Фу! — брезгливо поморщился Т'тан, глядя на Зо'ора как на спятившего.
— Погоди, тебя никто не заставляет принимать её ухаживания. Расплачиваешься с ней деньгами или акциями нефтедобывающих компаний за то, что она будет изображать твою возлюбленную, не претендуя на большее. Девушек и парней из своего «гарема» знакомишь друг с другом — зная людей, перманентно пребывающих в состоянии вроде нашего Ка'ат'ама, смею тебя заверить, что дальше они уже сами разберутся. Шаг второй. Сообщаешь наркоторговцам о принятии их подношений в качестве платы за то, что не будешь бомбить из крейсера их плантации. А ежели они ещё хоть раз посмеют к тебе сунуться со своими жалкими примитивными делишками... Дальше следует перечень персонажей нашей мифологии — чем больше имён, тем лучше. В качестве подтверждения серьёзности своих намерений уничтожаешь пару-тройку плантаций самой наглой группировки. Поверь, после этого тебя больше никто не потревожит. Правда, тобою начнут пугать детей, но какое тебе дело до мнения о твоей персоне каких-то земных детёнышей? Вот, собственно, и всё, — смерил беднягу снисходительным взглядом Зо'ор.
— Ты так подробно всё расписал... — Латиноамериканский Сподвижник в достаточной мере овладел собой, чтобы к нему вернулась его обычная ехидная ухмылочка. — Может, поменяемся Посольствами?
— Умратма с тобой, — отмахнулось моё дитя. — У меня здесь такие страсти кипят — гангстеры, террористы, религиозные фанатики, президентские выборы! А у тебя — только ничтожные разборки наркокартелей...
Ну, и кто после этого посмеет усомниться в дипломатических способностях Зо'ора? Во-первых, он помирился с Т'таном — на выгодных для себя условиях, избежав извинений за былые выходки. Во-вторых, его советы оказались дельными — уже через неделю наркоторговцы сидели тихо, как атавусы в своих саркофагах, а по Латинской Америке начали ходить легенды о крутом нраве нового Сподвижника, передаваемые из уст в уста суеверным шёпотом. В-третьих... Т'тан начал находить удовольствие в своей новой работе — он наслаждается своим положением полубога и потихоньку знакомится с местными нравами под чутким руководством своего нового Защитника Изабеллы Маркес — рослой эффектной брюнетки с крутыми бёдрами и не менее крутым нравом. Даже изволил принять приглашение на традиционный бразильский карнавал. Как некогда сказал представитель одной древней земной цивилизации, «О tempora, о mores!» — о, времена, о, нравы!..
— Ответь мне на один вопрос... — я испытующе взглянул на своё дитя, когда осмелевший и одержимый жаждой действий генерал покинул его кабинет. — Когда ты в последний раз встречал на улицах Америки живого гангстера или террориста?
—Ты же сам меня учил, что принципы тейлонской дипломатии позволяют в отдельных случаях ради достижения положительного результата немного погрешить против истины, — произнёс Зо'ор со своей обычной немного надменной улыбкой, и его взгляд выражал довольство собой.
— Я горжусь тобой, дитя моё, — искренне произнёс я.
— У меня был хороший учитель, — слегка склонил голову Североамериканский Сподвижник.
Мы переглянулись, понимая друг друга без слов. А кто не считает дипломатию ни наукой, ни искусством, пускай напишет у себя на лбу, что он — глупец, ничего не смыслящий в жизни. Если та же физика строится на теориях, большая часть которых опровергается опытом последующих поколений, то дипломатия — наука точная и прикладная. И она же — самое высокое искусство, требующее свободы мышления, изящества в обращении со словом, творческой фантазии, знания жизни, а также некоторой склонности к авантюрам.

Я не убедил тебя, Маркус Деверо? Предлагаю как-нибудь на досуге устроить импровизированные переговоры — тему можешь выбрать сам. Но прежде пообщайся с Латиноамериканским Сподвижником — он расскажет тебе, что при помощи слова и боевого крейсера можно добиться большего, чем при помощи одного только боевого крейсера...

 Отправлено: 18.05.11 23:29. Заголовок: :sm38: :sm64: :sm..

Бедный Ттан! Как ему досталось! Особенно когда трогали за... кресло!

 Отправлено: 19.05.11 08:35. Заголовок: Сам напросился! :sm..

Сам напросился!
Надо было женщинами брать и не выделываться

 Отправлено: 01.06.11 11:24. Заголовок: Возвращение "блу..

Возвращение "блудного" блогера

 Отправлено: 01.06.11 11:24. Заголовок: Много и мало Многоу..

Много и мало

Многоуважаемый Маркус Деверо, к твоему сведению, должность Главы Синода подразумевает не регулярное ведение блога, а уйму всевозможных обязанностей, далеко не всегда попадающих под определение «всякая фигня». Но, признайся, тебе ведь и самому последние несколько дней не хотелось ни читать чужие умные мысли, ни озвучивать оригинальные свои... Ты думал о том же, что не давало покоя и мне: много это или мало — человеческая жизнь?

Из тех людей, с кем я был знаком довольно близко, Джонатан Дорс ушёл первым. Кем он был для меня — заклятым врагом, почти другом, сложным партнёром, вынуждающим всё время держаться настороже? Наверное, всем понемногу, а в иные моменты — отображением меня самого...
Ещё неделю назад этот старый интриган сидел у меня в Посольстве и брюзжал: дескать, раньше и солнце светило ярче, и в людях наблюдалось больше вкуса к жизни, и тейлонцы не были такими занудными... Я позволил себе не согласиться с последним пунктом.
— Джонатан, вы заблуждаетесь, — мягко возразил я. — Моё занудство — постоянная величина, просто прежде вы не были знакомы со мной настолько близко.
— Да'ан, вы — язва! — он весьма бурно выразил негодование, делая первый ход в нашей обычной игре.
— Снова мимо, — покачал головой я. — Если уж сравнивать меня с вашими земными болезнями, то я — либо раковая опухоль, разъедающая организм изнутри, либо вялотекущая шизофрения, исподволь убивающая рассудок.
— Чёрт, нельзя же так поступать со старым больным человеком — у меня сейчас по вашей милости колики начнутся! — он хлопнул ладонью по подлокотнику «гостевого» кресла, заливаясь хохотом, который прерывался хриплым кашлем.
Я знал, что ему недолго оставалось пребывать в этом мире. Думаю, он и сам об этом догадывался, но боялся не столько самой смерти, сколько необходимости произвести некую внутреннюю «инвентаризацию», откладывая этот весьма болезненный процесс на потом. Согласен, не самое приятное состояние — когда ты сам против себя свидетельствуешь и сам себе выносишь приговор, причём далеко не всегда оправдательный. Но лучше уж так, чем с тревогой дожидаться, пока это сделает само время...
Маркус Деверо рассказывал после траурной церемонии, что Джонатан ушёл из жизни во сне. Он умер в своей постели — не худший вариант для человека его характера и склонностей, но в этот миг рядом с ним не было ни друзей, ни родственников. Тело бывшего Президента обнаружила утром домработница. Помню, я стоял у его гроба и думал о том, что при жизни у этого человека никогда не было такого спокойного, умиротворённого выражения лица. Напротив, его как будто бы постоянно одолевало некое смутное беспокойство. Возможно, то сама душа пыталась достучаться до его сознания. Хочется верить, в последние минуты жизни бывшему лидеру Сопротивления удалось установить мир с самим собой...
Ещё одна мысль терзала меня. Я видел перед собой дряхлую, увядшую белковую оболочку. Что такое человеческая жизнь в сравнении с тейлонской? Лишь мгновение... Но за это мгновение часть людей успевают сделать самое главное: найти своё место в этом мире, получить ответы на вопросы, накопленные за время пребывания на предыдущем уровне, задать себе новые и дать продолжение своему роду. Правда, всё это удаётся далеко не всем, однако, как показывает опыт, такое возможно. Жизнь белкового существа очень насыщенна. Ловлю себя на мысли, что такое количество эмоций, которое посещает Рональда в течение пяти минут, мне не испытать и за год...
Джонатан Дорс успел многое: нажить богатство, стать родителем, познать боль потери, совершить немало ошибок и часть из них исправить или даже искупить, прийти к власти, чтобы осознать — это вовсе не то, что ему в действительности нужно. Этот странный человек мало у кого вызывал симпатию, но его жизнь не прошла в пустую, что само по себе достойно уважения. Он пытался найти компромисс между своими амбициями и совестью, отстаивая свои интересы и попутно пытаясь радеть о судьбах человечества. Как говорят англичане, когда одной рукой вы ведёте машину, а другой обнимаете женщину, вы и то, и другое делаете плохо... Но я полагаю, что Джонатан Дорс в равной степени заслуживал как порицания многих его поступков, так и сострадания.
— Вот уж не думал, что смерть Дорса так огорчит тебя, — удивился Лиам.
— Это другое, — возразил я.
Меня не могла огорчить смерть как таковая, поскольку данная категория отсутствует в моём мировоззренческом императиве. Но я размышлял о том, что жизнь моего любимого — такое же мгновение. И когда-нибудь я точно так же... Мучительная, почти невыносимая мысль, но, к сожалению, никуда от неё не деться. Рано или поздно Рональд покинет этот уровень, продолжая жить в моей памяти, мыслях, чувствах. Это будет непросто понять и принять. Но с тех пор мне доведётся проходить свой путь за двоих...
Как много я успел за свои три тысячи лет? Совершить ещё больше ошибок, чем покойный Джонатан Дорс. Если на его счету — смерти отдельных особей, то я повинен в гибели целых рас. Однако, несмотря на это, мне удалось найти выход из тупика, в которых загнало тейлонскую расу стремление к эволюции ради самой эволюции, и указать его моим собратьям. Я знал любовь... Пожалуй, это — самое главное. То обстоятельство, которое объясняет некоторую нелогичность обстоятельств моей жизни и, на первый взгляд, необоснованную милость судьбы. Вероятно, когда-то знал её и Джонатан Дорс. И, наверняка, последние минуты его жизни были озарены светлой грустью, вызванной неким далёким воспоминанием — чьим-то нежным образом, лёгкой тенью чувства, потерянного навсегда...
— Как ты? — с тревогой спросил Рональд, вероятно, почувствовав моё состояние.
— Всё в порядке, — попытался успокоить его я.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — ласково улыбнулся мой избранный, но в глубине его тёмных глаз затаилась печаль. — Человеческая жизнь коротка, и с этим ничего не поделаешь... Но помни: пока я жив — не устану благодарить судьбу за то, что у меня есть ты. Твоё присутствие превращает каждое прожитое мгновение в целую вечность. А вечность — это очень много. Я люблю тебя, Да'ан. И, мне кажется, подсознательно буду хранить эту любовь, даже когда стану кем-то другим.
Быть может, кому-то покажется кощунственным говорить о любви на похоронах... Но ведь, собственно, в этом нет ничего противоестественного, ибо то, что люди называют смертью — лишь очередная дверь, ведущая в новый уровень бытия. Возможно, там тот, кого на Земле знали под именем Джонатана Дорса, в ином мире научится ценить любовь, не жертвуя главным во имя второстепенного...

После похорон — тихих, каких-то семейных (наверное, это понравилось бы глубоко одинокому Джонатану) все разбрелись по своим делам. Притихший Авгур вернулся в «Плоскую планету» вместе с Рене, у которой там была назначена очередная деловая встреча. Агента Кинкейда вызвали на работу — очередное «ограбление века». Мы с Рональдом отправились в Посольство. Светило солнце, по улицам, заливисто хохоча, носилась беззаботная детвора. Жизнь продолжалась, утверждая своё неизбежное торжество над иллюзией человеческого сознания, именуемой «смертью»...
Недавно Зо'ор заговорил со мной о том, почему Лора Флай так и осталась для него просто Защитником.
— Понимаешь, я боюсь привязаться к существу, которому суждено пробыть на этом уровне так мало...
Понимаю... Но я уже ничего не боюсь. И мне кажется, что любая жизнь — человеческая, тейлонская, джаридианская или какая-либо ещё — это ни много, ни мало, а ровно столько, сколько необходимо для осознания одной их тех простых истин, на которых держится мироздание. Для меня такой истиной стала Любовь... Не хочу гадать, что ждёт меня на следующем уровне, однако почему-то уверен, что урок, полученный здесь, не смогу забыть никогда...
Мы сидим с Рональдом на скамейке в саду. Его рука лежит на моей талии — одновременно робко и властно. Пока мы оба пребываем в этом мире в данном воплощении — нужно пользоваться каждой возможностью побыть в обществе друг друга, что мы и делаем. А когда бытовые обстоятельства ненадолго разлучают нас, я думаю о нём, ощущая тёплый импульс его ответной мысли.
По сути, что такое «много» и «мало»? Лишь условности, искусственно созданные категории, сужающие окружающий мир до границ нашего сознания. Защитная реакция на его бесконечность и многомерность. И мерило этих категорий — внутри нас самих. Только мы и никто другой определяем для себя, что есть наша жизнь: это поразительно много или ничтожно мало...

 Отправлено: 01.06.11 11:53. Заголовок: :sm36: :sm51: Блин..

Блин! Этот блог Даана словно отдельный фик! Потрясающе! Браво! Шарман!

 Отправлено: 01.06.11 14:14. Заголовок: Всё благодаря моему ..

Всё благодаря моему персонажу - повезло мне с ним

 Отправлено: 06.06.11 16:33. Заголовок: Как птицы... Странн..

Как птицы...

Странная штука — вроде бы, Джонатан Дорс не занимал особо важного места в моей жизни, а когда он ушёл, образовалась маленькая пустота. И пока я нахожусь на Земле, с каждым годом количество таких пустот будет расти...
Прошла неделя после похорон, когда Рональд, глядя на меня, решительно заявил:
— Нам нужно развеяться!
— Как пыль по ветру? — уточнил я.
— Интересное предложение, — рассмеялся мой любимый. — Но, видишь ли, люди вкладывают несколько иной смысл в слово «развеяться».
— Люди вообще редко называют вещи своим именами, — покачал головой я. — Например, что имеет в виду твой сын, когда зовёт свою супругу, которую он искренне любит, «моя зараза»?
— Наверное, то, что его чувства к ней похожи на болезнь, — предположил Рональд.
— Такие же опасные?
— Такие же неизлечимые, — было заметно, что ему стоит большого труда не рассмеяться.
— Интересно, меня ты тоже так называешь? — поинтересовался я, но он деликатно промолчал.
«Развеиваться» было решено в луна-парке. В принципе, мне было всё равно где, лишь бы была возможность понаблюдать за людьми и открыть для себя что-нибудь новое.
— Не тащить же тебя в клуб «Кобэ»? — поддел меня Рональд.
— А почему, собственно, нет? — парировал я. — Думаешь, не пройду фейс-контроль?
— Погоди, а откуда ты знаешь, что такое «фейс-контроль»? — насторожился мой любимый.
— К твоему сведению, самый активный читатель моего блога — небезызвестный тебе Маркус Деверо. Он-то и просвещает меня по части земных реалий.
Пробормотав нечто вроде «Я убью этого проходимца...», Рональд схватил меня под руку и потащил к шаттлу. Приятно, конечно, чувствовать, что рядом с тобой — сильная личность, но я не могу так быстро ходить!..
— Чёртово колесо тебя, наверное, не впечатлит... — рассудил агент Сандовал, протискиваясь сквозь толпу. Правда, когда окружающие замечали, что, вернее, кто висит у него на руке, изумлённо расступались. — Предлагаю русские горки.
— Пусть будут горки, — согласился я. — Но и колесо я тоже хочу. Позволь мне самому решать, что меня впечатляет.
На что похожи «русские горки»? Даже не знаю, с чем сравнить… Наверное, с движением шаттла, угодившего в пространственно-временную петлю и резко из неё вынырнувшего. Сначала вагончик взлетает вверх, а потом вдруг стремительно обрушивается вниз, и всё это время ты как будто находишься в свободном полёте, ощущая на своей коже дыхание ветра. Нечто подобное я испытывал в горах, только там впечатление было гораздо сильнее. Зато сейчас мне довелось побыть в роли не просто восхищённого наблюдателя, а непосредственного участника происходящего.
— Давай своё колесо нечистой силы, — потребовал я, когда аттракцион остановился. Теперь уже Рональд висел у меня на руке, пошатываясь, словно был под действием алкоголя. — Что это с тобой?
— Голова немного закружилась, — признался он. — Наверное, я староват для подобных развлечений.
— Какая глупость! — не сдержал я возмущённый возглас.
— Может, и глупость, но у меня уже полбашки поседело, — печально констатировал Рональд, хоть это и было явным преувеличением.
— Колесо, — напомнил я, понимая, что нельзя позволять ему погружаться в свои невесёлые мысли. Сам же сказал, что нужно развеяться... Моя рука скользнула в его руку, и этот нехитрый манёвр немного отвлек Рональда. А потом я несколько минут притворялся, будто не могу забраться в кабину — пришлось ему меня подсаживать. Ничто так не поднимает самооценку мужчины, как возможность продемонстрировать свою силу. И, судя по счастливому блеску тёмных глаз, от грусти не осталось и следа. Хотя я прекрасно понимал, что с каждым годом подобные настроения будут одолевать моего любимого всё чаще, и мне будет всё сложнее помогать ему их преодолевать...
И снова ощущение полёта охватило меня — правда, в этот раз замедленного. Мне не раз доводилось пролетать над городом в шаттле, но никогда ещё он не выглядел таким обозримым и, вместе с тем, близким. Как будто нас сроднил этот нежно колеблющийся воздух и иллюзия крыльев за спиной... Ветер мягко шевелил листву, вызывая желание коснуться ладонью пушистых на вид верхушек деревьев. Но я знал, что эта близость обманчива, что лишь придавало остроту испытанным эмоциям. Я поднял голову, обращая взгляд к небу, которое медленно надвигалось на меня, и что-то древнее, первозданное шевельнулось в груди. Наверное, когда-то мои предки, глядя на небо, мечтали о том, как однажды обретут способность летать, и тогда оно станет ближе... Сейчас я знаю другое: каким бы высокоразвитым ты ни был, всегда найдутся явления и силы, которые окажутся сильнее тебя. Однако это знание не разочаровывает, а придаёт особую прелесть жизни и окружающему миру, таящему в себе слишком много загадок, чтобы их можно было разгадать в пределах одного уровня бытия.
— Спасибо тебе, — улыбнулся я Рональду.
— За что? — удивился он.
— За ощущение полёта...
— Странно... Я думал, тебя таким не удивишь — ты же почти каждый день летаешь...
— Это другое... Меня ведь в такие моменты отделяет от окружающего мира стенка шаттла, а сейчас я смог насладиться этим чувством в полной мере. Словно у меня вдруг выросли крылья и я воспарил над землёй без всяких дополнительных приспособлений. Только я и небо, понимаешь?
Было заметно, что мои слова всерьёз озадачили Рональда, однако он ничего не сказал. А мне вдруг показалось, что я ещё на один шаг приблизился к пониманию людей. С первого дня знакомства с ними мне не давали покоя вопросы: чем живёт эта раса, к чему стремится, какие цели и желания движут её представителями? И сейчас на моём горизонте забрезжил неяркий свет приближающегося озарения...
Следующие аттракционы также ассоциировались с полётом — правда, уже в меньшей степени. В целом я остался доволен прогулкой. Это приятно — находится среди счастливых людей, обретших свободу, пусть и ненадолго, и не стыдящихся искренне выражать свои чувства. Мы прогуливались по мосту, когда я обратил внимание на группу парней и девушек — они закрепляли у себя на поясах какие-то верёвки и прыгали с высоты, восторженно визжа. Кажется, такая верёвка называется «тарзанкой» — я где-то читал или слышал об этом развлечении.
— Что они делают? — спросил я, намереваясь подойти поближе.
— Пойдём, здесь нет ничего интересного, — схватил меня под руку мой любимый, который выглядел так, словно внезапно сбылось какое-то его нехорошее предчувствие.
— Почему ты так думаешь? Напротив, мне очень интересно! — и я устремился туда, волоча за собой упирающегося Рональда.
— Да'ан, прошу, не нужно этого делать! — попытался вразумить меня он.
— Я пока ничего не делаю, — с упрёком взглянул на него я. — Но твоя реакция наводит на определённые мысли...
Я подошёл к прыгунам, с интересом наблюдая за их действиями. В этой группе особенно выделялся высокий брюнет латиноамериканской наружности — по-видимому, инструктор.
— Чем обязан, моя прелесть? — сверкнул он белозубой улыбкой.
— Вообще-то это моя прелесть, — сердито возразил Рональд, пытаясь загородить меня собой.
— О'кей, — развёл руками парень. — Прыгать будете вдвоём или по очереди?
— Никто никуда не будет прыгать, — запротестовал агент Сандовал, вероятно, сожалея в этот миг о том, что не рискнул пригласить меня в клуб «Кобэ».
— То есть, по-твоему, я — никто? — возмутился я.
— Ты не сделаешь это!
— Сделаю!
— Нет!
— Да!
— Чёрт!
— Ша'бра!
— Брэк, — со смехом вмешался инструктор. Мы действительно стояли друг напротив друга, напоминая двух боксёров в ожидании начала поединка. — Слушай, брат, не хочешь прыгать — не надо. Но если твоя подруга желает получить удовольствие — не нужно ей в этом отказывать. С такими глазами вообще нельзя ни в чём отказывать. А безопасность я гарантирую.
— Это не подруга, — насупился Рональд. Он всегда злился, когда люди, не осведомлённые об особенностях тейлонской расы, идентифицировали меня как женскую особь. Меня же это не раздражало — наоборот, иногда даже удобно оказаться в роли слабого и беззащитного существа, нуждающегося в заботе и защите.
— Сей мрачный человек со взглядом графа Дракулы — мой супруг, — пояснил я, демонстрируя знание земной истории и фольклора.
— Ничего, мы растормошим твоего Дракулу, — подмигнул мне инструктор.
Надо было видеть, как нервничал Рональд, когда латиноамериканец закреплял на моей талии пояс — довольно долго и тщательно. В этот миг я понял, что означает земное выражение «метать молнии», и, смею вас заверить, скрилл здесь не при чём. Наконец, Рон не выдержал.
— Мы будем прыгать вместе, — заявил он, недовольно сопя.
— Как скажете, — вновь расплылся в улыбке парень.
— Ты — чудовище, — прошептал мне любимый. Я только скромно улыбнулся и потупил взор. Из этого инструктора мог бы получиться хороший дипломат...
Мы встали на край моста и взялись за руки. Нам с Рональдом удалось войти в резонанс и во всей полноте прочувствовать душевные порывы друг друга, и оба одновременно сделали шаг вперёд. Не в пустоту — в свободное пространство. Полёт длился совсем недолго, однако это был именно настоящий полёт, хоть роль крыльев и играла банальная верёвка. Но разве это имеет значение, когда ты на мгновение отрываешься от твёрдой поверхности, которую привык ощущать под ногами, и принадлежишь только себе самому и Вселенной? Наши руки всё ещё были сомкнуты, и я делился с Рональдом своими ощущениями. Это небольшое приключение, пережитое вместе, ещё больше сроднило нас. Нечто подобное происходило в горах, когда сам природа вынуждала нас искать душевной близости. Мы летели, как птицы — свободные и счастливые, и в этот миг я понял, в чём причина многих человеческих поступков, которые казались мне лишёнными логики...
— Теперь я хочу сказать тебе спасибо, — произнёс Рональд, когда мы повисли вниз головами. — Сам бы я никогда не отважился на такое. Мне вообще несвойственны опрометчивые действия...
— Зато мне свойственно побуждать тебя их совершать, — улыбнулся я.
— Ну как, граф Дракула? — поддел Рональда инструктор, и мой любимый поднял вверх большой палец, обнимая меня за талию свободной рукой. Его праведный гнев растаял, словно рассветный туман, и даже не в меру галантный инструктор уже не воспринимался им как личный враг — просто славный парень с приятной улыбкой. Старая, как Вселенная, истина: когда в твоей душе пробуждается любовь — все краски мира становятся ярче, и легче разглядеть то хорошее, что есть в каждом из нас.
Вечером мы сидели у панорамного окна. Я привлёк Рональда к себе, ощущая внешним уплотнённым энергетическим слоем исходящее от него тепло.
— Скажи... — осторожно начал он. — О чём ты подумал сегодня в парке, когда мы прыгали с моста?
— Не знаю, так ли это в действительности, но мне показалось, будто я лучше понял людей. Подсознательно вы стремитесь оторваться от поверхности Земли — оттого порой и смотрите в небо с такой тоской. Эта жажда полёта безудержно тянет вас в горы, вынуждает прыгать с парашютом, и даже детские аттракционы направлены на создание иллюзии желанного действа. Давняя легенда об Икаре великолепно иллюстрирует поатённую мечту человечества. Вам нравится это преодоление собственного страха, ощущение ускользающей из-под ног тверди, вожделенный отрыв от неё и яркое, ни с чем не сравнимое прикосновение к небесам — пусть на мгновение, зато какое это мгновение! И даже когда люди, подобно тейлонцам, покинут колыбель родной планеты и выйдут в космос, вас всё равно будет терзать желание недосягаемого, ведь человек никогда не сможет полететь, как птица... Наверное, мечты тем и хороши, что не все из них выполнимы...
— Интересный вывод... — задумался Рональд. — Знаешь, благодаря тебе мне иногда удаётся по-иному взглянуть на собственную расу и вещи, которые кажутся привычными, обретают новый смысл...
Я склонил голову ему на плечо, думая о том, что сегодняшний день запомнится нам обоим на всю жизнь. Казалось бы, ничего особенного — всего лишь, прыгнули с «тарзанкой». Но это лишь на первый взгляд. В действительности редкое чувство по силе может сравниться с этим ощущением полёта. И хотя сам полёт — лишь иллюзия, чувство, которое он вызывает — настоящее, одно из немногих, которые способны нас изменить. И даже я, проведший в космосе большую часть своей безумно долгой по земным меркам жизни, до сих пор счастливо вздрагиваю, вспоминая о том, как мы летали. Легко и свободно — как птицы...

 Отправлено: 06.06.11 18:30. Заголовок: Интересно, а где-то ..

Интересно, а где-то в Донецке есть такие "тарзанки"? Если да, то я бы сиганула...
Классно написано! С себя, наверное?..

 Отправлено: 06.06.11 19:43. Заголовок: С себя, только это д..

С себя, только это давно было и в Киеве
В Донецке когда-то можно было прыгнуть, но там невысоко, и ребята - любители. Как сейчас обстоит дело - не знаю

 Отправлено: 07.06.11 11:44. Заголовок: Сообразили на троих ..

Сообразили на троих

Если б мне пару лет назад сказали, что однажды это произойдёт, я бы счёл это неудачной шуткой. Однако же реалии таковы, что мы сидим друг напротив друга — лидеры трёх рас, те, от кого зависит слишком много, чтобы воспользоваться правом на субъективное восприятие. Я, Ворджак и Хоулин — такие разные, но всё-таки в некоторой степени родственники, причём, довольно близкие...

Мне уже доводилось ранее общаться с Хоулином. У атаванского царя оказался своеобразный характер. Он выглядит нервным, иногда даже агрессивным, но это из-за незнакомой обстановки. Ведь то, что сейчас окружает Хоулина, значительно отличается от привычной ему реальности. Во время нашей первой встречи он внимательно выслушал мой рассказ.
— Что теперь будет с моим народом? — спросил атавус, непроизвольно выпуская когти.
— Мы подыщем вам подходящую планету, чтобы вы могли развиваться по собственному пути, без стороннего вмешательства, — заверил его я.
Хоулину долго не давала покоя моя половая принадлежность.
— Странный ты какой-то, — с подозрением посмотрел на меня он. — Говоришь о себе в мужском роде, но при этом у тебя есть муж и дети.
— Такое вот чудо природы, — улыбнулся я. — При желании у меня могла бы вместо мужа быть жена, но судьба распорядилась именно так.
Я вспомнил о некоторых приятных моментах, пережитых вместе с Лили Маркетт. Видимо, всё же не настолько приятных, если наши отношения не получили дальнейшего развития. Однако я до сих пор вспоминаю о покойной супруге Ворджака с теплом, несмотря на её неоднозначное поведение во время родов... Будучи родителем, я понял этот поступок и нашёл в себе силы простить Лили — в конце концов, тогда мне в очередной раз удалось, как выражается Лиам, выйти сухим из воды.
— Как же вы размножаетесь? — удивился атавус.
— Путём энергетического взаимодействия, — туманно ответил я, не находя нужным вдаваться в подробности.
— Выглядишь ты хилым, — критически оглядел меня Хоулин. — Но если твой народ признаёт тебя своим правителем — наверное, ты обладаешь чем-то таким, что заменяет тебе силу.
— Ты проницателен, — склонил голову я. Странно было разговаривать с собственным предком, причём, не на равных — порой даже как с капризным, напуганным ребёнком. Я чувствовал, что грозный на вид атавус нуждается в поддержке — немного ироничной, даже грубоватой, такой, которую он не счёл бы унизительной.
— Чем ты докажешь, что тебе можно верить? — тёмные глаза Хоулина буквально сверлили меня, но я не изменился в лице.
— Доказывать кому-либо что-либо — пустая трата времени. Посуди сам: если бы мы хотели от вас избавиться, то просто не стали бы возвращать к жизни. Однако я рассудил, что мы не имеем права распоряжаться чужими судьбами, хотя прежде не раз это делали. Можешь посмеяться надо мной, но я стал суеверным. Мне кажется, для того, чтобы моя раса благополучно жила и развивалась, заря новой эры не должна быть омрачена чужими смертями.
— Звучит убедительно, — признал атаванский царь. — Но если ты меня обманешь...
— Дай руку, — попросил я, и когда Хоулин неуверенно протянул мне когтистую ладонь, не лишённую хищного изящества, показал ему кое-что из своей жизни. То, о чём стараюсь вспоминать как можно реже... — Теперь ты мне веришь?
Он молча кивнул, поражённый увиденным, глядя на меня с плохо скрытым состраданием, и в этот миг я испытывал ответное сочувствие к этому существу. Чувствовалось, что он — хороший правитель своего свободолюбивого народа: отважный решительный, строгий, но справедливый. Естественно, я вызывал у него и недоверие, и страх: странное бесполое существо, так непохожее на него самого. И лишь проявленная откровенность позволила мне расположить его к себе, что было непросто сделать. Когда мы нашли подходящую планету и началось заселение, Хоулин неоднократно советовался со мной. Правда, делал это в своей манере — с грубоватой снисходительностью, но я отвечал ему тем же, и в целом мы остались довольны друг другом.

Какое-то время Ворджак и Хоулин молча разглядывали друг друга. Я ощутил исходящее от них напряжение. Атаванский царь нацепил поверх своего комбинезона какое-то громоздкое одеяние, придававшее ему довольно экзотический вид, что ещё больше подчёркивалось скромным интерьером моих личных покоев на Носителе.
— Интересные у нас потомки, — прищурил тёмные глаза атавус. — А ты точно наших кровей? Из вас двоих Да'ан посмазливее будет...
Взгляд Хоулина одобрительно скользнул по моей фигуре. Эх, не видел он нашего Военного Министра... Но Т'тана ему показывать нельзя — ещё, чего доброго, откажется покидать Носитель и возвращаться к своей когтистой супруге.
— Жалкий дикарь! — рявкнул джаридианец, стискивая кулаки. Атаванский царь мгновенно выпустил свои роскошные когти. Он одновременно поднялись и застыли в угрожающих позах. Назревала драка, а это не входило в мои планы.
— Угомонитесь оба, — холодно бросил я. — Ведёте себя не как лидеры своих рас, а как маленькие дети, не научившиеся контролировать свои эмоции. Можете продолжать в том же духе. Только прежде, чем отправить друг друга на новый уровень, задумайтесь о том, может обернуться войной, которая погубит всех. Но если всё-таки решите сцепиться — я готов выступить в роли секунданта. Ну, как — приступим?
— Он прав, — Хоулин поспешно втянул когти, Ворджак тоже нехотя сел на своё место. Атавус метнул в мою сторону заинтересованный взгляд. — Кажется, я понимаю, почему тейлонцы пошли за тобой. Вселенная свидетель — ты бесстрашен, как истинный атавус.
Очевидно, в понимании моего экспрессивного предка это был высший комплимент, и я склонил голову, принимая его.
— Он бесстрашен, как безумец, — проворчал джаридианский предводитель. — В своё время этот томный красавчик отправил к Ша'бре весь мой космофлот, ещё и меня обвёл вокруг пальца.
— Хитрость — ценная черта для политика, — одобрительно кивнул Хоулин, глядя на меня с уважением. Я отметил, что в атавус проявлял качества, которые роднили его и со мной, и с Ворджаком. Он был по-тейлонски изворотлив и по-джаридиански суров. Интересное сочетание... Данная раса обнаруживала все предпосылки к успешной эволюции.
— Как твой народ чувствует себя на новом месте? — поинтересовался я, радуясь, что угроза очередной межгалактической войны миновала. Последовал долгий рассказ о трудностях адаптации — не столько климатической, сколько психологической. Ворджак слушал с интересом, даже дал пару дельных советов. Постепенно джаридианец тоже включился в беседу, которая приняла неофициальный характер. С недавних пор в его личной жизни наметились перемены — грубоватому, но благородному воину приглянулась скромная молодая особа из научной касты, которая ответила ему взаимностью.
— Ты с первых дней дай ей понять, кто в доме хозяин, — наставлял Ворджака Хоулин. Очевидно, для атавуса это была болезненная тема — его жена Джуда славилась крутым нравом.
— По-моему, если между супругами есть любовь, то каждый сумеет остаться хозяином своей жизни, заботясь при этом о своём любимом, — вмешался я.
— Легко сказать... — вздохнул атаванский царь. — Ты сейчас лично о себе говорил или вообще?
— И о себе, и вообще...
— Да'ан и его земной супруг — образцовая пара, — с лёгкой завистью подтвердил джаридианец.
— Неужели, вы совсем не ссоритесь? — усомнился Хоулин.
— Иногда случаются небольшие размолвки, но любой конфликт — хоть семейный, хоть политический — легко разрешается, ежели не молчать. Просто мы оба умеем говорить и слушать. А если при возникновении проблемы пытаться делать вид, что её нет, она никуда не исчезнет — лишь будет вызревать изнутри, пока это не обернётся настоящим взрывом. Иногда Рональд бывает ревнивым, но даже в такие моменты он старается не оскорблять меня недоверием.
— У него есть, чему поучиться, — подмигнул Ворджаку атавус.
— Мне тяжелее было это признать, — усмехнулся джаридианец.

…Шёл четвёртый час нашей встречи.
— А он вдруг как выскочит из подпространства! Загнал свой крейсер в самую гущу моих кораблей, Ша'брин отпрыск — и ба-бах! — повествовал о гибели своего космофлота Ворджак с запалом ребёнка, увлечённого игрой в войну. Далее последовал столь же красочный рассказ о нашем с Зо'ором пленении.
— Вот, неблагодарный паразит! — возмутился Хоулин. — Мой такой же — никакого послушания...
— Зо'ор изменился, — заверил я. И в этот момент откуда-то сзади раздался вкрадчивый голос.
— Что здесь происходит? — поинтересовался мой ребёнок. Из-за его спины выглядывал Рональд — очевидно, их привлёк шум, исходящий из моих покоев.
— Встреча глав государств. Как говорят в таких случаях люди, сообразили на троих. Всё в порядке, — заверил я.
С подозрением покосившись на моих собеседников, Североамериканский Сподвижник изобразил приветственный жест (дипломат — моя школа!) и гордо удалился, предупредительно взглянув на меня — дескать, если что, зови. Рональд покинул мои покои с видимой неохотой — опасался оставлять меня в компании двух неординарных особей мужского пола. Но справедливо рассудил, что он — вне конкуренции, и последовал за Зо'ором, наградив меня тёплым взглядом, на который я ответил улыбкой. Хоулин не без удовольствия проводил взглядом стройный силуэт Зо'ора.
— Это тот самый гадёныш? Хорош, с огоньком, — одобрительно ухмыльнулся он. — А глаза какие! Эх, не будь я женат... Хотя, что мне мешает это исправить?
— Даже думать об этом не смей, — с суеверным ужасом прервал его словоизлияния Ворджак. — Этого огонька хватит, чтобы сжечь к Ша'бре и тебя, и всех твоих когтистых собратьев.
— Атавусы не ищут лёгких путей, — самоуверенно заявил атаванский царь.
— Вселенная тебе в помощь, — скептически пожал плечами джаридианец, и его суровая физиономия озарилась мечтательной улыбкой — очевидно, вспомнил о своей молодой невесте.
Расстались мы нескоро — ещё, как минимум, два часа говорили о жизни. А нам было, что сказать друг другу. Судьба развела наши расы, уготовив каждой свой путь. Но одно роднило нас — воля к жизни и стремление не упустить своё счастье. За плечами у меня и Ворджака остался долгий путь, полный ошибок. Хоулин же только вступал в новую жизнь, и хотелось верить, что наш пример станет для него хороший уроком.
Завершилась встреча исполнением в три голоса древней атаванской песни, которую затянул Хоулин — об удаче, которая любит бесстрашных и преклоняется перед мудрыми. На прощание мы тепло обнялись.
— Я же говорил, что ты ещё будешь счастлив, — улыбнулся я Ворджаку.
— Ты оказался дальновиднее меня, но я не в претензии, — заверил он.
Хоулин наконец-то выглядел расслабленным, почти умиротворённым.
— Спасибо тебе, — смущённо выдавил из себя он. — Я ведь понимаю, что вы могли бы просто от нас избавиться. Знай, что если тебе понадобится помощь — можешь на меня рассчитывать.
— Благодарю, — кивнул я, касаясь его плеча в жесте доверия. Атавус возмущённо зарычал, но это было не подлинное недовольство, а лишь его видимость. Что ж, у каждого свои представления об этикете.
— Странный он какой-то — этот предок, — сказал мне Зо'ор, когда гости покинули Носитель, и в тоне его сквозил искренний интерес. — Но в нём чувствуется сила.
— И мудрость — только он пока сам этого не осознаёт...
Я, как обычно, сидел у панорамного окна и смотрел на звёзды. Нашим домом давно стала Вселенная. Быть может, однажды пути наших рас окончательно разойдутся, и следы затеряются в этих безграничных просторах, среди россыпей звёзд. Но в генетической памяти мы пронесём информацию друг о друге — таких разных и всё-таки родных...

 Отправлено: 07.06.11 16:23. Заголовок: ах! замечательно-то ..

ах! замечательно-то как))) идиллия
Лиэн, я тя лю
з.ы. меня только одно смущает - я что-то не припомню, когда Лили помереть успела О_о

 Отправлено: 07.06.11 16:27. Заголовок: Ашатри, я тоже тя лю..

Ашатри, я тоже тя лю

А Лили я угробила в "Возьми моё сердце..." для пущей трагедии - каюсь, грешна...

 Отправлено: 07.06.11 16:32. Заголовок: чо-то я... ваще... н..

чо-то я... ваще... не помню. надо перечесть. подробностей мне )))

 Отправлено: 07.06.11 16:39. Заголовок: Это упоминалось там,..

Это упоминалось там, где описывалась встреча Да'ана с Ворджаком - когда Зо'ора вызволяли:

цитата:

Два взгляда схлестнулись, и Ворджак опустил глаза. Он выглядел опечаленным. — Вот оно как иногда в жизни бывает… Ты и здесь обошёл меня, Да'ан. Я думал, будущее принадлежит мне, но моя семья погибла, и оказалось, что оно принадлежит тебе…