Отправлено: 04.03.11 12:30. Заголовок: Ка'ат'ам

Маленький фик, который я не смогла приткнуть ни в одну из уже созданных тем...
Мой подарок всем, на кого уже подействовала весна!

 Отправлено: 15.06.11 16:27. Заголовок: Любопытно... Все-так..

Любопытно...
Все-таки Лиам е изменился))) Каким ты был, таким ты и остался, дурак дураком ))) Правда не верится, что такое шилопоповое существо, как Кинкейд, будет сидеть в 4-х стенах... но оставим это на совести автора.
И еще - фраза Кинкейда про то, что у Эванса детей не осталось - лишняя. Не по-мужски. Стоит поправить на что-то типа "а вот Рене говорит - жаль, даже детей не осталось..."

 Отправлено: 15.06.11 16:33. Заголовок: Ашатри, вот именно, ..

Ашатри, вот именно, не верится. Если бы этот (ряд непереводимых идиом на древнетейлонском) просто так в четырёх стенах сидел! Но об этом дальше будет
Ты права, логично было бы поправить... Но физически не могу! Не редактируется оно
Будем считать, что это таки (ещё один ряд непереводимых идиом на древнетейлонском) Авгур напакостил в настройках блога

P. S. Как тебе такой вариант:

"— Рене приняла это близко к сердцу. Всё вздыхала — мол, жаль, что у него даже детей не осталось... — Лиам выглядел по-настоящему огорчённым, хотя не был другом Тима - так, знакомый. Но на склоне лет люди болезненно воспринимают известия об уходе тех, кого знали..."

Знать бы ещё, как бы это поправить...

 Отправлено: 15.06.11 18:21. Заголовок: Да прибудет с тобой ..

Да прибудет с тобой Ра'там, матушка... ;)
p.s. да, вот так намного лучше :)

 Отправлено: 15.06.11 19:41. Заголовок: Ашатри, постараюсь и..

Ашатри, спасибо - постараюсь исправить.
Ищу в Сообществе Ра'там

 Отправлено: 15.06.11 19:41. Заголовок: Ашатри, постараюсь и..

Всем читателям блога - моя признательность и

 Отправлено: 15.06.11 19:41. Заголовок: Лирическое отступлен..

Лирическое отступление...

Я знаю, что ты читаешь мой блог, хоть и называешь это невинное увлечение "несерьёзным занятием, недостойным высокоразвитого существа". И порой при моём появлении поспешно сворачиваешь окна, загораживая собою монитор. Это послание - персонально для тебя, слышишь? Для тебя...

Струится с неба тихая печаль,
На лепестки ложатся светотени…
Прости мне это странное смятенье,
Позволь мне ничего не отвечать,

Безмолвно задержаться у черты,
Где два пути расходятся, как стрелки.
А всё вокруг так призрачно и мелко,
И хочется бежать от суеты,

И хочется спасения искать
В касании недрогнувшей ладони…
В глазах твоих немеркнущих утонет
Закатная тревожная тоска.

Настойчиво зовут из темноты
Вселенной приоткрытые ворота.
Быть может, где-то там, за поворотом,
Пересечёмся снова — я и ты.

А нынче мы с тобой принадлежим
Не времени, не вечности — друг другу,
Возьми мою протянутую руку,
Не отпускай, пожалуйста —держи…

P. S. Авгур, тебе не идёт такое лицо
P. P. S. Лиам Кинкейд, а что, собственно, мешает?...

 Отправлено: 15.06.11 21:56. Заголовок: Чорд... Мне эти стих..

Чорд... Мне эти стихи так под настроение попали... Можно я их стащу???

 Отправлено: 16.06.11 09:00. Заголовок: Попали под настроени..

Попали под настроение - это приятно
Иногда на стихи к фикам вдохновляют их персонажи, иногда оказывается в тему что-то, написанное раньше... Это стихотворение на волне фика родилось. Но неудивительно, что оказалось созвучно настроению - ведь фики мы пишем, по большому счёту, из жизни

 Отправлено: 17.06.11 12:13. Заголовок: Из лучших побуждений..

Из лучших побуждений

— Привет! — из-за стойки бара мне сверкнул белозубой улыбкой Адам. Смуглый, юркий, в пёстрой рубашке — похожий на своего родителя в молодости. — Что угодно: виски, бренди или, может быть, абсент?
— Всего и побольше, — невозмутимо ответил я, и он одобрительно расхохотался. — А где отец?
— Сиеста у него, — подмигнул мне парень. — Правда, он из гордости уверяет, будто некая важная встреча, а я делаю вид, что поверил.
— В его возрасте действительно важно хоть иногда встречаться с подушкой — он же здесь пропадает сутки напролёт, — заметил я.
В этот момент в «Плоскую планету» заглянули сестрёнки Кинкейд — собственно, это они назначили мне встречу в знаменитом баре. Общение с ними — занятная штука. Особенно если учесть, что одна условно идентифицирует меня как особь мужского пола, в другая — женского. С годами различия в их облике и манерах только усилились. Лили, после замужества носившая фамилию Шеппард — немного располневшая, в строгом костюме, с тщательно уложенными волосами. Шиобан — в потёртых джинсах, с хвостиком, худенькая, как подросток, несмотря на поздние роды. Разменяв пятый десяток, наша активистка подарила миру маленькое голубоглазое чудо. Вероятно, отцом снова стал некий «анонимный донор». Малышку назвали Даной — с явным намёком. Не знаю, как это скажется на её судьбе, но пока это бойкий, непоседливый ребёнок, который ещё в утробе матери принимал участие в различных акциях протеста и продолжает это делать сейчас. А старшие сыновья Шиобан, также выросшие на пикетах и демонстрациях, в настоящее время успешно учатся на факультете международных отношений.
— Да'ан, тебя не затруднит разместить в своём блоге информацию о времени и месте проведения одной акции? — с порога набросилась на меня Шиобан.
— Не затруднит, только боюсь, его не читает никто, кроме Авгура, Рональда и твоего отца.
— Ты глаза открой пошире и на счётчик посмотри! Да твой блог полмира читает — просто комментировать отваживаются только три вышеперечисленные персоны.
— А мне можно будет присоединиться к твоей акции? — поинтересовался я.
— По «обезьяннику» соскучилась? — поддела меня мисс Кинкейд.
— Кстати, как тебе туда загреметь удалось? — подала голос Лили. — С тех пор уже несколько лет прошло, а я всё голову ломаю...
— Всё объясняется очень просто, — улыбнулся я. — В тот момент полицейские видели во мне не представителя инопланетной расы, а демонстранта, оказывающего им сопротивление. Вот и вся разгадка. Но по глобалу ты сказала, что у вас ко мне важный разговор, касающийся вашей семьи.
— Верно, — вздохнула миссис Шеппард. — Скажи, тебе не кажется странным то, как ведёт себя в последнее время наш отец?
— Какого рода странности ты имеешь в виду?
— Смотри, — вмешалась Шиобан. — Он всегда был таким деятельным, во что-то ввязывался, куда-то рвался, а теперь вдруг окопался дома и сидит тихонько, как мышь.
— Быть может, он просто устал или остепенился? — предположил я.
— Отец — остепенился? — рассмеялась Лили. — У тебя хорошее чувство юмора. Ты хоть сам-то веришь в то, что сказал?
Я задумался. Действительно, подозрительно. Лиам, на которого Рене всегда мне жаловалась — мол, шило у него в заднице, которое с годами не становится короче, и вдруг по доброй воле начал вести оседлый образ жизни? Как сказала бы Лора Флай, это нечто из области фантастики.
— Это, правда, несколько странно, — осторожно начал я. — Но давайте не будем торопиться с выводами. У вас есть конкретные подозрения?
— В последнее время он какой-то встревоженный, но тихий, — задумчиво произнесла Шиобан. — Стал более внимательным, даже ласковым. Постоянно расспрашивает о наших делах, а недавно к нему приходил человек, похожий на адвоката или нотариуса — я случайно столкнулась с ним у ворот. Быть может, он болен и не решается нам об этом сказать?
— Мне кажется, если бы дело было в болезни, он выглядел бы подавленным, но не более того, — возразила Лили. — А папа вздрагивает при каждом шорохе, будто ему грозит опасность. Я тайком начала следить за ним и выяснила, что он интересовался жильём, которое сдаётся недорого. Но зачем ему убогая съёмная квартира, если они с мамой живут в прекрасном коттедже?
— А ему вы не пытались задать этот вопрос?
— Да'ан... — замялась агент Шеппард. — Я понимаю, это бессовестно с нашей стороны — использовать тебя для решения личных проблем... Но мы не сможем спросить об этом так деликатно и тактично, как это сделал бы ты. Ты же знаешь, как обидчив наш отец. Он болезненно реагирует на вмешательство в его личные дела, а у нас только недавно наладились относительно нормальные отношения.
— Хорошо, я поговорю с вашим отцом, — кивнул я.
— Только мы маме пока ничего не говорили, — предупредила меня Шиобан. — Она сейчас поправляет здоровье в Монако — решили поберечь её.
— Правильно решили, — одобрил я.
В этот момент стеклянная дверь распахнулась, и на пороге появился Авгур собственной персоной в сопровождении... полковника Кинкейда! При виде нас Лиам стушевался, словно его застали не в «Плоской планете» с давним другом, а в клубе «Кобэ» с тайской массажисткой. Лили адресовала мне многозначительный взгляд — дескать, видишь, мы были правы. Я сделал вид, что не заметил этой странной реакции и приветливо помахал им рукой.
— А ты что здесь делаешь? — с видимым недовольством буркнул Кинкейд.
— Захотелось выпить, — отшутился я.
— С моими дочерьми? — удивился он.
— Почему бы и нет? Они — хорошие собеседницы.
— А ты не меняешься, — подслеповато прищурился Авгур из-за толстых стёкол очков в модной оправе. На нём был стильный яркий джемпер, который вполне мог бы надеть и его сын.
— Ты тоже, — улыбнулся я.
— Если б это, впрямь, было так... — вздохнул Маркус Деверо.
— Поверь мне, это так. Для посетителей сего почтенного заведения оба мы — живые легенды. И, поверь, для них не так уж важно, как мы выглядим — имеет значение лишь ощущение сопричастности к чему-то значимому.
Немного поболтав о разных пустяках, мы вскоре разошлись. На прощание Лили вновь многозначительно на меня посмотрела — помни, ты же обещал. Где уж тут забыть... Похоже, семейство Кинкейдов для меня — именно то, что люди называют «мой крест». Скажем так, это ещё не самая тяжкая ноша из возможных...

Дома я рассказал Рональду о встрече с дочерьми Лиама. Не хотел тревожить без нужды, но понял, что без его помощи мне не обойтись.
— Лили и Шиобан — трезвомыслящие женщины, они не станут поднимать беспочвенную панику. Но я воздержался бы от скоропалительных выводов, поскольку устроить целый детектив на пустом месте способен твой сын. Однако и закрывать глаза на опасения твоих внучек не стоит.
— Сделаем разведку боем? — понимающе вопросительно взглянул на меня Рональд.
— Звони. Только аккуратно — побереги свои нервы.
Звонок не принёс результата — минут десять беседа велась в пределах дежурных фраз: «Как ты?», «Ничего, а ты?», «Привет Рене», «Привет Да'ану» и т. д.
— Знаешь, мне кажется, дело и в самом деле нечисто, — задумался мой любимый. — Уж очень поспешно Лиам свернул разговор — можно сказать, отделался от меня. Какие будут соображения?
— Пока никаких. Давай, немного прогуляемся по Носителю, чтобы отвлечься от проблемы, а потом я взгляну на неё свежим взглядом — возможно, меня посетит дельная мысль.
...На Носителе царила тишина. Рональд спал, уютно завернувшись в мягкий клетчатый плед. Я рассеянно просматривал котировки акций на Нью-Йоркской фондовой бирже. Как и предполагалось, вот эти выросли, а те немного упали в цене. Можно смело брать — и с лёгкостью избавиться на следующей неделе, когда они снова подскочат, чтобы затем осесть мёртвым грузом в карманах любителей лёгкой наживы. Моё сознание воспринимало информацию, но какая-то его часть была занята совершенно иным вопросом. И внезапно меня осенило. Ша'бра! Как же я сразу не догадался? Лиам Кинкейд, как же мне хочется, чтобы ты на своей шкуре испытал воздействие активированной шакаравы...
Я легонько коснулся пальцами щеки Рональда и бесшумно выскользнул в коридор. Ангар был пуст, но мой шаттл всегда стоял наготове — техники знали о склонности Главы Синода внезапно срываться и куда-то мчаться, никого не предупредив заранее. Летательный аппарат я приземлил в лесополосе вблизи поместья Кинкейдов — до него мне оставалось минут пять ходьбы. Конечно, пять минут — это время, за которое многое может случиться, но мне не хотелось спугнуть Лиама видом шаттла. Едва ли я смог бы взять штурмом его коттедж, если б он отказался мне открыть...
Охранник без проблем пропустил меня — столь поздний визит его не удивил, в этом доме можно было увидеть кого угодно и в какое угодно время. А уж меня здесь вообще считали полноправным членом семьи.
— Предупредить хозяина? — спросил он.
— Не стоит — пускай будет сюрприз, — улыбнулся я.
Большой, но удобный дом был погружён во тьму. Только в одном окне наверху горел свет — похоже, хозяину дома не спалось. Я поднялся по лестнице, которая пару раз предательски скрипнула. Дверь в кабинет Лиама была приоткрыта. Сам он сидел за столом и вдохновенно что-то строчил, а рядом лежал пистолет. Оценив обстановку, я понял, что нужно срочно действовать, молниеносно метнулся к столу и схватил оружие, отбросив его в угол.
— Какого чёрта? — испуганно вскочил Кинкейд и, увидев меня, вдруг изменился в лице. — Ты?
— Как видишь.
— Но... как? Откуда?
— Думаю, это не столь важно. Сядь, нам нужно поговорить, — твёрдо приказал я.
— Не о чем говорить... — обречённо махнул рукой Лиам, тряхнув изрядно поседевшей, но всё такой же непокорной шевелюрой.
— Мне так не кажется, — возразил я. — Рассказывай.
— Что ты хочешь услышать? То, что я — дурак? Ну, да, дурак. А ещё — преступник, поскольку оставил свою семью без гроша.
— А ещё — трус, поскольку решил потихоньку удрать на другой уровень, оставив жену и дочерей один на один с твоими кредиторами. Можешь не рассказывать, как всё было — нетрудно догадаться. Все эти годы тебе не давало покоя то, что вашу семью фактически содержала Рене. Выйдя в отставку, ты подсчитал свои скромные сбережения и решил всем доказать, что в тебе погиб великий финансист. Верно? Только слегка переоценил свои таланты и вскоре потерял всё — подчистую. Однако первые неудачи не остановили тебя. Игра на бирже затягивала — казалось, что сейчас-то уж непременно повезёт, но всякий раз история повторялась. Поделись ты вовремя своей проблемой с женой — и последствия были бы не столь печальными, да гордость не позволяла признать своё поражение. В результате ты дошёл до последней черты — влез в долги, тебя начали преследовать кредиторы. Обратившись за помощью к Авгуру, получил отказ — он-то прекрасно понимает, что игрок сродни наркоману, и остановить его может только усилие воли, которой у тебя не было, тюрьма или смерть. Но почему ты не рассказал обо всём мне, Лиам? Нет же, ты не нашёл ничего лучше, кроме как устроить этот дешёвый спектакль с пулей в лоб. Самому не противно?
— Противно, — вздохнул Кинкейд, распространяя вокруг стойкий запах виски и глядя на меня чуть ли не с мольбой. — Потому я и прошу тебя — верни пистолет. Позволь мне уйти достойно.
— Да, конечно, — язвительно усмехнулся я, на всякий случай активируя шакараву. — Сиди и не дёргайся.
— Ты... хочешь меня убить? — изумлённо воскликнул Лиам.
— Было бы неплохо, — согласился я. — Но, увы, слишком просто для тебя.
— Что ты намерен делать? — встревожился несостоявшийся самоубийца.
— Погасить твои долги, — невозмутимо ответил я. — Это станет для тебя лучшим наказанием — тебе придётся научиться жить с чувством стыда и вины перед твоими близкими.
— Но где ты возьмёшь деньги?
— Там же, где ты их потерял.
— Ты... играешь на бирже? — ошеломлённо уставился на меня полукимера.
— Ну, не играть же мне в хоккей — комплекцией не вышел.
— Шутишь, да? — обиделся Кинкейд.
— Почему бы и нет? Это тебе сейчас не до шуток.
— Не до шуток, — согласился Лиам. — Но ты ведь ничего не знаешь...
— Существует некое тайное знание, которое могло бы изменить моё отношение к твоему поступку?
— Можешь продолжать убивать меня своей иронией, но я действовал из лучших побуждений. Хотел доказать Рене, что способен не только ловить преступников, понимаешь?
— Не понимаю, — покачал головой я. — Моё мнение — каждый должен заниматься тем, к чему имеет способности. Представляешь, что было бы, вздумай я, к примеру, поработать шеф-поваром в «Плоской планете»?
— Авгур тебя не принял бы на работу, — впервые за время нашего разговора улыбнулся Кинкейд.
— И был бы совершено прав, ибо повар из меня — как из тебя финансист. Пообещай мне сейчас одну вещь, Лиам Кинкейд.
— Какую?
— Дай мне слово, что, когда я покину Землю, ты будешь держаться в стороне от всего, что связано с денежными операциями. Твой удел — не зарабатывать деньги, а ловить тех, кто их ворует. Из благих побуждений ты только что чуть не совершил величайшую глупость, Лиам. Болезненная гордость и уязвлённое самолюбие — плохие советчики. Подумай о том, что мог бы причинить боль тем, кто тебе дорог. А Рене твоя выходка вообще могла бы убить...
— Я — дерьмо, — всхлипнул Лиам, роняя голову на руки.
— Не то, чтобы — скорее, великовозрастный болван, — беззлобно выругался я. — Будь у меня волосы — они давно бы уже выпали от твоих идиотских выходок...
— Скажи, Да'ан, почему ты мне постоянно помогаешь? — наш грозный полковник сейчас походил на нашкодившего ребёнка.
— Не поверишь, но... Из благих побуждений. Проще помочь тебе одному, чем потом всем тем, кто пострадает вследствие твоей глупости.
— Ты жесток, — вздохнул Кинкейд.
— Зато справедлив, — парировал я, поднимая пистолет, который решил оставить себе на память.
Вернувшись на Носитель и устроившись в ногах у Рональда, я думал о том, сколько вреда причиняют люди себе и окружающим исключительно из благих побуждений. В этой истории повезло всем — Лиаму, его семье, мне самому, ведь я дорожу этим сумасшедшим полукимерой, к которому отношусь как к собственному ребёнку. Хочется верить, что эта ситуация, которая так и осталась нашей с ним общей тайной, послужила для него ценным уроком. Ведь ничто не учит лучше, чем ошибки, которые нам чудом удалось не совершить, пережив при этом в полной мере все те чувства, что мы испытали бы, доведя до конца тщательно спланированную глупость, кажущуюся наилучшим решением собственноручно созданной проблемы...

 Отправлено: 17.06.11 21:23. Заголовок: :sm36: :sm36: Ка..

Как говорил один мой знакомый: "Вот это поворот!" ))))
Чего-чего ждала от Кинкейда, но игры на бирже.... Хотя, все может быть ;) в том числе и уязвленная гордость по поводу иждивенства у Палмер :))))

 Отправлено: 20.06.11 08:16. Заголовок: Ашатри, вот и мне по..

Ашатри, вот и мне подумалось, что неспроста он притих
Продолжение следует

 Отправлено: 21.06.11 08:54. Заголовок: Универсальное оружие..

Универсальное оружие

Странно, что Шиобан, зная меня, удивилась, когда я подтвердил серьёзность своего намерения принять участие в акции протеста, которую она попросила меня «пропиарить» в моём блоге. Но идея этой акции показалась мне близкой. Суть проблемы заключалась в следующем. Некий бизнесмен — владелец завода по производству удобрений — наотрез отказывался модернизировать своё производство, несмотря на требования общественности. Местное население было возмущено тем, что прилегающие к предприятию жилые массивы по вечерам утопали в зловонии. Возможно, не окажись бизнесмен племянником влиятельного сенатора, на него проще было бы найти управу. В придачу ко всему, на защиту владельца завода встали рабочие, которые получали хорошую заработную плату и опасались лишиться мест.
— Ты хорошо подумала? — на лице Шиобан отобразилось сомнение.
— Странный вопрос… Одно из двух: можно или обдумать своё действие или не обдумать. Так вот, моё решение принять участие в этой акции не было спонтанным.
— Да'ан, может, не надо? Если ты снова угодишь за компанию со мной в «обезьянник», Рональд мне этого не простит.
— Рональд в курсе, чем я намереваюсь заняться. Он заявил, что признаёт за мной право совершать глупости. Сказал, что мы можем рассчитывать на его помощь, если возникнут трудности.
— Ну, как знаешь. В случае чего — я тебя предупреждала.
— Можешь сделать это повторно — при свидетелях, — предложил я, и неугомонная дочь Лиама расхохоталась.
К месту проведения акции мы прибыли на шаттле — за два часа до назначенного времени. Нас встретили два десятка активистов. При виде Шиобан все оживились — сразу стало ясно, кто здесь «духовный лидер». А вот моё появление вызвало в рядах протестующих лёгкое волнение.
— Ты зачем тейлонца с собой приволокла? — хмуро поинтересовалась высокая дама неопределённого возраста — смуглая брюнетка атлетического телосложения, одетая в чёрное. — На кой чёрт он нам сдался?
— Клер, не будь расисткой, — одёрнул её парень лет двадцати пяти. — Этот тейлонец — свой человек. Помнишь, как они с Шиобан оказались за решёткой?
Словосочетание «свой человек» применительно ко мне звучало забавно, однако я не стал возражать. Парень смотрел меня с любопытством, но вполне доброжелательно, и я с благодарностью улыбнулся ему. Он подмигнул в ответ. Неприветливая Клер пожала плечами — мол, делайте, что хотите, и нарочито громко зашелестела плакатами, демонстрируя своё недовольство.
— Я — Фрэнк, — парень протянул мне руку — сильную на вид, но красиво очерченную. В его облике ощущался некий неуловимый аристократизм. Чувствовалось, что он получил неплохое воспитание, хоть и пытался этот скрыть за показной развязностью. «Наверное, недавно выучился на эколога или журналиста», — предположил я.
— Очень приятно, Да'ан, — я постарался придать своему голосу мягкость, чувствуя, что этот молодой землянин в моём присутствии испытывает робость.
Пожатие оказалось одновременно крепким и осторожным.
— Вот и познакомились, — улыбнулась Шиобан. — Не бойся её, Фрэнк, она — классная.
— Она? — удивилась Клер, отрываясь от своих плакатов, чтобы окинуть меня изучающим взглядом. — Вообще-то я думала, он.
— Для меня это не имеет никакого значения, — вмешался я.
— А для меня — имеет, после того, как я увидела тебя с животом, — похоже, это событие настолько поразило Шиобан, что впечатление, которое произвёл на неё вид беременного тейлонца, не померкло даже по прошествии долгих лет.
— И много у тебя детей? — оживилась брюнетка.
— Двенадцать, — с гордостью ответил я.
— Сколько? — ужаснулась Клер.
— Двенадцать, — повторил я. — Из них семь были рождены здесь, при участии моего земного супруга.
— Да твой супруг — просто изверг! — теперь импульсивная дама взирала на меня с сочувствием. — Погоди, а твои собратья куда смотрели? Или у тейлонцев домашнее насилие — в порядке вещей?
— Не было никакого насилия, — возразил я. — Все мои дети — желанны и были зачаты по любви.
— Ну, если так… — она метнула в мою сторону недоверчивый взгляд. Пришлось мне минут десять убеждать сию темпераментную особу в том, что мои права нарушены не были. На меня мгновенно обрушился шквал вопросов: делают ли тейлонцы аборты, какова продолжительность декретного отпуска, имеют ли супруги равные имущественные права, насколько часты разводы? Пока я раздумывал, как бы подоходчивее объяснить Клер, что ни одно из вышеперечисленных явлений не присуще моей реальности, на помощь мне пришёл Фрэнк, переключив внимание дотошной брюнетки на другой объект.
— Глядите, народ подтягивается!
Действительно, на площадке перед заводом уже собралось около полутора сотен человек.
— Это всё твой блог, а ты говоришь, что его не читают, — благодарно посмотрела на меня Шиобан.
— Двенадцать детей — это же чокнуться можно! — бормотала себе под нос Клер. — Тут с одним совладать не можешь…
— Можно подумать, ты пытаешься, — фыркнул Фрэнк.
— Видела? — вздохнула брюнетка, ища сочувствия. — Может, твои, конечно, не такие обормоты…
— Это твой сын? — удивился я.
— Что, неплохо сохранилась? — тряхнула смоляной гривой Клер — очевидно, в её представлении это было проявлением кокетства. — А тебе сколько лет?
— По вашему времяисчислению — три тысячи, — машинально ответил я и вновь наткнулся на гневный взгляд.
— Издеваешься, да?
— Она правду говорит, — подала голос Шиобан, которая принялась разбирать какие-то бумаги.
— Тогда за три тысячи лет двенадцать детей — это нормально, — вздохнула с облегчением Клер. Я наблюдал за ней и Фрэнком, задаваясь вопросом: в кого уродился этот парень, который являлся полной противоположностью своей шумной и порой бесцеремонной матери? Интересно было бы поглядеть, что собой представляет его отец — если, конечно, им не был «анонимный донор», как в случае с мисс Кинкейд…
Тем временем количество людей на площади росло — навскидку Фрэнк насчитал пару тысяч. И буквально из-под земли выросли полицейские.
— Газовый баллончик взял — на всякий случай? — поинтересовалась Клер у своего отпрыска.
— И баллончик, и аптечку, — похлопал себя по карманам парень. Взгляд его случайно упал на меня. Было заметно, что моя персона вызывает у него интерес, равно как и у других участников акции.
— Слушай, а у тебя ничего другого в гардеробе нет? — с раздражением темнокудрая бестия. — Этот твой комбинезон выглядит... мягко говоря, нескромно. Видишь, мужчины на тебя отвлекаются.
— Прости, но у меня вообще нет никакого гардероба. То, что кажется одеждой, является частью моего искусственного облика.
— Вот как пристанет к тебе этот фабрикант с ароматом удобрений — будешь знать! И создаёт природа таких скотов — честное слово, придушила бы...
— А поговорить с ним вы не пробовали? — спросил я.
— Смеёшься? — брюнетка взглянула на меня как на сумасшедшего. — Бесполезно с ним разговаривать, он же человеческого языка не понимает.
— Слово — универсальное оружие… — произнёс я, удивляясь тому, что люди иногда способны развязать войну там, где не вышло бы даже спора, вздумай они пообщаться на эту тему. Удивительно, но даже представители этой парадоксальной расы до сих пор не смогли разуверить меня в силе слова.
— Может быть, у вас оно и так, да только у нас редко кто прислушивается к словам, — грустно покачала головой Клер. — Думаешь, мы бы тут стояли, если б можно было просто поговорить? Тебе, возможно, это всё в диковинку, а все эти люди не для развлечения сюда пришли.
— Меня тоже привело на вашу акцию не праздное любопытство, — заверил я новую знакомую. — Ваша планета очень красива — мне бы хотелось, чтобы люди сохранили её для будущих поколений.
— Нам тоже этого очень хотелось бы… Как знать, может, хоть твоё присутствие его вразумит?
Это прозвучало словно крик отчаяния и надежды. Было заметно, что Клер всей душой болеет за своё дело и считает его важным, хотя, вероятно, большинство людей, которые окружают её, настроены скептически. Я проникся уважением к этим людям, которые отстаивали права и интересы свои собратьев, даже когда те всячески этому препятствовали из боязни утратить ощущение комфорта…

По команде Шиобан мы выстроились в живую цепь, развернув плакаты гневного содержания. Мне она отвела место между собой и Фрэнком. Стоя на переднем крае, я чувствовал себя частью единого целого, ощущая поддержку товарищей. Даже Клер уже смотрела на меня без настороженности.
Он подъехал незаметно — дверцы чёрной машины распахнулись, выпустив дородного мужчину лет сорока в дорогом костюме. Я отметил, что на Рональде, несмотря на его возраст, такие сидели гораздо лучше. Владелец завода метнул в нашу сторону недовольный взгляд, выкрикивая какие-то проклятья.
— Можно мне попытаться поговорить с ним? — спросил я.
— Может, не стоит? — усомнилась Шиобан.
— Да пускай попытается — тебе, что, жалко? — усмехнулась Клер, очевидно, предчувствуя скорое торжество земного хамства над тейлонской дипломатией. — Только гляди, по морде не схлопочи.
В её голосе звучали скептические нотки, сквозь которые пробивалось трогательное беспокойство. Я подошёл к мужчине, который пытался кому-то дозвониться — судя сердитому сопению, безуспешно.
— Можно вас на пару слов? — осторожно начал я и вдруг был отброшен на газон сильным ударом.
— Идите вы к чёрту! — заорал он и тотчас же осёкся, разглядев меня. Тем временем на помощь мне устремились сразу несколько человек.
— Зачем вы её ударили? — нависла над бизнесменом Клер. — Она вас трогала?
— Я… не хотел, правда… — пытался оправдаться владелец завода, но толпа угрожающе наступала на него. Он склонился надо мной, подавая руку, чтобы помочь подняться, однако вид у него при этом был такой, словно он пытался обрести в моём лице защиту от разгневанных пикетчиков. — Простите, только я действительно не хотел… Никогда не поднял бы руку на тейлонца — просто не ожидал увидеть вас в такой компании.
— Значит, поднять руку на представителя своей расы вы не считаете зазорным? — уточнил я, одновременно делая знак Шиобан со товарищи повременить с расправой над упитанным бизнесменом.
— Давайте, я помогу вам подняться, — пыхтя, предложил он.
— Лучше вы присядьте — возможно, разговор затянется, — я уже почувствовал себя хозяином положения и устроился поудобнее, указав толстяку на место рядом с собой.
Он с сомнением покосился на давно нестриженный газон, но не нашёл в себе сил, чтобы возразить. Бизнесмен нехотя опустился на траву, и это стоило ему немалых усилий. Похоже, он ощущал себя некомфортно в своём дорогом костюме.
— Какого чёрта вы здесь забыли? — с обидой посмотрел на меня он. — Это ведь не ваша планета, и вы не имеете права вмешиваться в земные дела!
— Я и не вмешиваюсь, — мой голос прозвучал достаточно спокойно и уверенно. — Просто есть одно обстоятельство, которое даёт мне право присутствовать на данной акции протеста. Как вы понимаете, тейлонская раза намного обогнала в своём развитии человеческую. Однако у вас есть перед нами одно преимущество…
— Какое? — маленькие круглые глаза владельца завода заинтересованно сверкнули.
— Ваша планета. Колыбель земной цивилизации… Вы даже не представляете, насколько она прекрасна, привыкнув к окружающему вас великолепию и разучившись его ценить. В отличие от вас, у меня нет родины. Мой дом — корабль-носитель. Планета, где я родился и вырос, была уничтожена в ходе войны, и восстановить её удастся ещё нескоро — если вообще удастся. Но, глядя на сплошное звёздное небо, окружающее меня, я мечтаю о том, чтобы однажды ступить на землю Тейлона, пускай и обращённого в руины. А ваши дни освящены красотой, однако она очень хрупкая — её так легко разрушить… Едва ли вы сейчас думаете о том, что оставите после себя потомкам. Не нужно на меня так смотреть — я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на мгновенное пробуждение вашей совести. И всё же подумайте на досуге о том, какой след вы оставите после себя и какими словами помянут вас потомки, когда ваш путь на данном уровне завершится. У меня всё — не вижу больше необходимости продолжать наше общение. Только знайте, что эти люди, которые пришли сюда, чтобы выразить свой протест, в отличие от вас, думают не только о себе.
Я поднялся и направился к Шиобан. Бизнесмен тяжело поднялся на ноги и неуклюже засеменил следом.
— Что вы намереваетесь делать дальше? — с тревогой спросил он, и я намеренно не стал замедлять шаг.
— Жить — что же ещё? Но в данном случае это не имеет значения. Куда важнее ответ на другой вопрос: а что собираетесь делать вы?
— Вы мне угрожаете? — вспылил толстяк.
— Поверьте, наибольшую угрозу для себя представляете вы сами. Ну, заодно и для окружающих, поскольку все живые существа взаимодействуют с внешней средой по мере своих возможностей.
— Кто вам дал право говорить со мной в таком тоне?
— Не кто, а что — печальный опыт моего народа, — пояснил я, не оборачиваясь и спиной ощущая, каким напряжённым взглядом провожал меня этот человек…

Спустя неделю, в газетах появилась информация о том, что владелец проблемного завода решил наконец-то позаботиться о защите окружающей среды и установил новую систему очистки. По этому случаю Шиобан закатила небольшую дружескую пирушку, на которую пригласила и меня.
— Слушай, что ты хоть сказала этому хмырю? — осведомилась подвыпившая Клер. Кстати, её сопровождал муж — миниатюрный безмолвный мужчина респектабельной наружности. Странно, мне всегда казалось, что в жизни притягивается сходное. Оказывается, иногда и противоположности образуют вполне гармоничное сочетание…
— Да ничего особенного — моя речь содержала призыв задуматься о своих поступках и о жизни вообще.
— И всего-то? — разочарованно протянула брюнетка, отбрасывая с потного лица спутанную прядь, выбившуюся из некоего подобия причёски. — Ну, это он к тебе прислушался — нас бы попросту послал.
— Верно, мы ещё не настолько хорошо научились общаться друг с другом, — печально заметил её молчаливый супруг.
Больше за весь вечер он не проронил ни слова. Но в этом не было нужды, поскольку муж Клер выделил основное. Ведь все проблемы землян — от неумения и нежелания слушать друг друга и высказывать собственные соображения, облекая их в доступную форму. Они даже придумали этому явлению название — «человеческий фактор». Но как можно рваться в космос, не научившись находить общий язык с себе подобными?
Всё-таки, несмотря ни на что, я убеждён: при помощи слова можно добиться гораздо большего, чем при помощи любого известного на сегодня оружия. Главное — хорошо владеть им и уметь пользоваться по назначению, а это уже целое искусство. В своё время я научился относительно неплохо обращаться с этим универсальным оружием, и по сей день продолжаю совершенствовать своё мастерство. Пребывание на Земле укрепило меня в моём стремлении познавать мир путём активного взаимодействия с ним. Одна из тех книг, которые земляне почитают как священные, открывается интересной фразой: «Вначале было Слово…», и это весьма символично. Несмотря на скептический настрой моих собратьев, я верю, что землян ждёт славное будущее. Если, конечно, они сами этого захотят…

 Отправлено: 21.06.11 21:38. Заголовок: "Страшнее слова ..

"Страшнее слова нет оружия на свете,
Но в силу прожитых страниц,
Жаль, что на этой умирающей планете,
Оно в руках у единиц!" (С)Дистемпер

Злободневно, так скажем...

 Отправлено: 22.06.11 08:20. Заголовок: Спасибо за цитату - ..

Спасибо за цитату - в тему.
Сижу теперь, думаю...

 Отправлено: 22.06.11 16:49. Заголовок: Отсроченная неизбежн..

Отсроченная неизбежность

Сколько живу на Земле — пытаюсь понять людей. Не скажу, что это просто, но в ежедневном общении с ними по крупицам, как мозаику, я собираю портрет человеческой расы — яркий, причудливый, противоречивый. И пускай мне не всегда ясны мотивы поступков людей, интуитивно мне близки их стремления и надежды...
На следующую акцию протеста я отправился вместе с Рональдом. К счастью, обошлось без полиции и рукоприкладства — зато с большим количеством участников, в числе которых оказались влиятельные журналисты. Перед офисом одной фирмы, где нарушались права работников (им отказывали в отпусках и вынуждали участвовать в эротической фотосъёмке для корпоративного календаря), собралось около десяти тысяч человек. Поражённое масштабом акции, руководство фирмы публично извинилось перед своим персоналом.
— Спасибо тебе, — обняла меня за плечи счастливая Шиобан. — Благодаря твоему участию наши акции протеста не проходят впустую. Всё больше людей на поддерживают, к нашему мнению прислушивается общественность и даже те, против кого мы выступаем.
— Жаль только, что ваша общественность с большей готовностью прислушивается к пришельцу из космоса, чем к себе подобным...
— Да'ан, я думаю, всё ещё впереди. И то, что ты сейчас для нас делаешь, очень важно. Быть может, у тебя получится научить людей общаться.
Взгляд Шиобан был полон надежды. Казалось, он устремлён в будущее, которое виделось неуёмной дочери Лиама светлым. Наверное, так и должно быть. Тот, кто стремится к свету, в конечном счёте его обретает. А кто изначально настраивает себя на то, что его путь зайдёт в тупик, рано или поздно упирается в глухую стену...
По окончании акции актив отправился домой к Шиобан — на дружеские посиделки. Нас с Рональдом уговорили присоединиться. Я согласился — эти люди сумели создать вокруг себя такую тёплую атмосферу, что хотелось находиться с ними как можно дольше. Шиобан жила в трёхкомнатной квартире, обставленной с почти тейлонским минимализмом. По слухам, она даже спала в спальном мешке. Вся компания расположилась на полу, покрытом узорчатым ковром.
— Ты едва не разбила моё сердце, — признался Фрэнк, устроившись возле меня. — Но когда я увидел, как смотрит на тебя твой муж — понял, что мне с ним не тягаться. И всё-таки жаль, что я родился так поздно...
Я улыбнулся, принимая завуалированный комплимент.
— Кто знает, возможно, родись ты раньше, горячее сердце и жажда действий привели бы тебя в Сопротивление, и мы б оказались по разные стороны баррикад... — произнёс я, радуясь, что этот парень нашёл в себе силы не улечься мною.
Сидеть на полу было не очень удобно, но присутствие Рональда могло примирить и с большими неудобствами. Я придвинулся к нему настолько близко, чтобы ощущалось исходящее от него тепло. Цеплялся за это тепло, понимая, что мне осталось им наслаждаться совсем недолго... Рядом с моим любимым, в окружении этих людей, умеющих так искренне и непосредственно радоваться жизни, я чувствовал себя счастливым. Едва ли нечто подобное возможно было бы испытать в обществе моих собратьев... Но общение с ними доставляло мне иную радость — от изысканного слога, утончённой дискуссии. Я понял одну важную вещь: в любом уголке Вселенной можно быть счастливым и несчастным. Всё зависит от того, какими глазами мы смотрим на окружающий мир, ведь точно так же он в ответ будет смотреть на нас...
Шиобан и её друзья немного выпили. Клер взялась за гитару, которую принесла с собой. Низкий, хрипловатый голос великолепно ложился на немного нервную, надрывную, но проникновенную музыку. Она пела о самых важных вещах — о жизни и любви... Эмоции людей невольно передались мне. Приятная расслабленность исподволь проникла в моё сознание, и я понял ещё одну причину, по которой люди употребляют спиртные напитки. В таком состоянии они не думают ни о завтрашнем дне, ни о мнении окружающих, живя одним мгновением и получая от этого удовольствие. Жаль только, что для этого землянам нужны какие-то дополнительные средства... Мне кажется, это так просто — не выпивать свою жизнь залпом, будто горькое лекарство, а смаковать каждый глоток, как они это делают сейчас, осушая свои бокалы...

А назавтра нас ждала грандиозная вечеринка по случаю очередной годовщины совместной жизни четы Кинкейдов. Лили и Шиобан сбились с ног, скупая по всему городу белые розы — они решили украсить дом любимыми цветами своей матери. Улыбающаяся Рене в элегантном бежевом платье выглядела помолодевшей на несколько лет. В последнее время она много болела, и мне было тяжело, приходя в гости, наталкиваться на усталый, потухший взгляд подруги. Сейчас её глаза снова блестели. Полковник Кинкейд — немного отяжелевший, но всё такой же растрёпанный — с гордым видом держал за руку свою супругу, даже в почтенном возрасте сохранившую почти девичью стройность. Лили и Шиобан сидели, как на иголках, когда он вызвался сказать тост — опасались, как бы не ляпнул чего-нибудь невпопад. А Лора Флай уже держала наготове тартинку, чтобы заткнуть ему рот. Но Лиам лишь с дрожью в голосе поблагодарил Рене за их счастливую супружескую жизнь, за прекрасных дочерей и внуков. Последние были в сборе: сын и дочь Лили — будущие агенты, а ныне стажёры ФБР, старшие сыновья Шиобан, которые старались держаться солидно, как подобает выпускникам факультета международных отношений, и маленькая Дана — непоседливая хохотунья, белокурая, как её бабушка.
Девочка не отходила от меня ни на шаг. Заметно было, что общение со мной доставляет ей удовольствие.
— Тебе нравится на Земле? — спросила она.
— Нравится... — мой взгляд непроизвольно скользнул по великолепным розам, которыми была украшена беседка в саду.
— А где лучше — здесь или в космосе?
— Везде хорошо, — улыбнулся я.
— Где нас нет? — уточнила девочка. — Ну, так взрослые говорят.
— Открою тебе маленькую тайну, — прошептал я, наклоняясь к дочери Шиобан. — Взрослые иногда говорят глупости, не подумав. Хорошо там, где мы есть. Если, конечно, уметь замечать хорошее...
Праздник удался: шумное застолье чередовалось с танцами. Полковник Кинкейд, сетуя на возраст, пригласил Рене на танго — вот уж не знал, что Лиам умеет так танцевать. При этом он ещё зачем-то битый час извинялся — дескать, годы не те... Ну почему люди стыдятся лучшего, что в них есть? Ковырять вилкой в зубах ему, несмотря на годы, не стыдно... Рональд тоже не удержался и соблазнил меня вальсом. Почему бы и нет, если вокруг все свои? Люблю это ощущение лёгкости в ногах, разливающееся по всему телу, проникающее в сознание... Авгур наставил на нас камеру — пришлось припугнуть его запретом комментировать мой блог. По случаю торжества он вырядился в строгий чёрный костюм и ярко-оранжевую шёлковую рубашку оттенка «вырви глаз», как охарактеризовала это явление Лора. Кто сказал, что разумные существа меняются с годами? Если и меняются — то лишь в сторону усиления уже имеющихся склонностей и черт...
Мы кружились, словно зачарованные музыкой и нашими чувствами, бьющими через край. Казалось, за спиной у меня развернулись крылья, и если б меня не держали сильные руки любимого, я взлетел бы в небо... Когда музыка закончилась, мы всё ещё продолжались кружиться, пока нас не остановил Лиам. Я ощущал себя немного странно — земля предательски норовила убежать из-под ног. Пришлось во избежание падения схватиться за Рональда, который в свою очередь вцепился в меня.
— Да они же оба пьяные! — рассмеялся Кинкейд и осёкся, поймав на себе строгий взгляд Рене.
— Не оба, а только я, — возразил мой супруг, который выпил несколько бокалов шампанского за здоровье виновников торжества.
— А, по-моему, оба, — покачал головой Лиам, которого эта ситуация, явно, привела в хорошее расположение духа. — Гляди, Да'ан на ногах не держится — того и гляди, поцелуется с клумбой.
— Знаешь, кажется, он прав, — прошептал я Рональду. — Когда мы танцевали, я набрался твоих эмоций.
— Что будем делать? — встревожился он.
— Искать точку опоры, — заявил я. И таковая нашлась — в виде скамейки, на которую мне с трудом удалось усадить своего любимого, который постоянно порывался меня поцеловать, словно не замечая заинтересованных взглядов Авгура. Но устроиться рядом я не успел — подвела координация движений. Не совладав с собственным телом, я приземлился прямо на колени Рональду.
— Так и сиди, — он прижал меня к себе, не позволяя подняться. — Расслабься, Да'ан. Сегодня — можно. Нам уже всё можно...
Он был прав, и потому я позволил себе небольшую вольность. Рене деликатно, но твёрдо пресекла бестактные шутки своего супруга — тот даже извинился. Мы с Рональдом в этот миг действительно могли позволить себе всё, и нас не осудили бы даже мои сдержанные в проявлении чувств собратья по расе. Жаль только, что нельзя остановить время, струящееся сквозь пальцы, словно лунный свет...
Мы сидели молча и слушали музыку. Я позволял Рональду касаться моих губ и отвечал на его поцелуи, впервые находя в этом занятии удовольствие. Не отображение эмоций моего любимого, а собственное тайное, прорывающееся наружу из глубин моего естества наслаждение. Как будто с меня вдруг слетела невидимая броня, обнажив нечто сокровенное, подлинное, древнее и вечное, как эти звёзды над головой...
— Похоже, моё состояние действительно передалось тебе, — с виноватым видом произнёс Рональд. — Прости...
— Не извиняйся, — я осторожно коснулся пальцем его губ. — От тебя я принял бы даже боль. А ты всего лишь подарил мне немного свободы...
Я склонил голову ему на плечо и смотрел на ночное небо совершенно другими глазами — так, как смотрят на него люди. И видел не просто звёздную россыпь, ставшую привычным зрелищем за долгие годы, проведённые в космосе, а некую манящую высшую тайну, которую одновременно хотелось и постигнуть, и оставить неразгаданной... В какой-то момент Рональд уснул, убаюканный музыкой. Я бесшумно соскользнул с его колен и направился в дом. Там царила тишина. Из сада доносились весёлые голоса — мои земные друзья танцевали и шутили, как в былые времена. Словно и не было этих лет, отнимающих у землян жизненные силы и блеск в глазах... Мой путь лежал на знаменитую кухню Рене, где прошёл не один «девичник». Отчего-то меня тянуло именно туда, и впервые мой вкус не раздражали знаменитые бело-розовые обои...
Переступив порог кухни, освещённой лишь проникающим сквозь шёлковые занавески с оборочками уличным светом, я услышал шорох.
— Кто здесь? — спросил я.
— Ты кто? — из темноты раздался испуганный голос Даны.
— Не бойся, это Да'ан, — успокоил я девочку. — А что ты здесь делаешь?
— Рисую открытку для бабушки.
— А почему в темноте?
— Потому, что светящимся фломастером!
Нетрудно догадаться, что в качестве холста внучка Рене использовала любимые обои своей бабушки... На стене в обрамлении цветочных гирлянд и танцующих котят красовалась большая надпись: «Бабушка, я тебя люблю!»
— Как ты думаешь, ей понравится? — поинтересовалась маленькая художница.
— Думаю, да, — ответил я, теряясь в догадках, как же отреагирует на подобное дизайнерское решение миссис Кинкейд, для которой кухня была предметом гордости. Но рассудил, что это должно её растрогать.
— Хочешь что-нибудь нарисовать? — озорница протянула мне фломастер, и я его взял...
Он легко скользил по гладким обоям, оставляя отчётливый светящийся ярко-синий след. «Дорогая Рене, помни: главное — это любовь! Пока мы любим — жизнь продолжается...» — старательно вывел я по-английски, а ниже продублировал надпись на Юноа, украсив своё творение древним орнаментом. Иногда это так приятно — совершать абсолютно нерациональные поступки...
Заметив, что девочку клонит ко сну, я уложил её на диван в гостиной и, рассказав пару тейлонских сказок, вышел во двор. На меня повеяло ночной свежестью. Звёзды немного померкли, потеснённые налившейся спелым золотистым светом луной. Навстречу мне устремилась встревоженная Шиобан.
— Ты не видела мою дочь?
— С ней всё в порядке — спит в гостиной, — заверил её я.
— А ты куда запропастилась?
— Мне подвернулась возможность сделать то, на что было бы трудно решиться в обычном состоянии, — уклончиво ответил я.
— Тебе не плохо? — насторожилась она.
— Что ты — наоборот, очень хорошо. Это состояние... Знаешь, оно — как отсроченная неизбежность...
— Иногда ты подбираешь беспощадно точные формулировки... — задумчиво произнесла Шиобан. — Отсроченная неизбежность... Да'ан, это ведь так грустно...
— Грустно, однако небезнадёжно, — возразил я. — Давай просто радоваться этой отсрочке.
— У меня странное предчувствие, будто сегодня мы в последний раз собрались в таком составе... — с горечью взглянула на меня мисс Кинкейд.
— Этого мы не можем знать наверняка... А даже если и так — почему завтрашняя боль должна отнимать у нас сегодняшнюю радость?
— Ты права, — кивнула Шиобан. — Прости меня, пьяную дуру...
— Оказывается, нетрезвые люди не всегда ведут себя по-дурацки, — не согласился я. — К примеру, твой отец на трезвую голову не решился бы сказать твоей матери столько нежных слов.
— Он ещё и стихи ей читал, — улыбнулась подруга. — Занятное было зрелище... Пойдём? А то скоро уже расходиться...
Остаток вечера прошёл в обстановке приятной усталости и того особенного родства, которое связывает людей, сидящих за одним праздничным столом — немного бесцеремонного, но такого приятного, согревающего душу. А на обратном пути — я вёл шаттл — Рональд немного заплетающимся языком читал мне стихи...

Наутро позвонила Рене.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — вкрадчиво начала она.
— Прости, я был слегка не в себе — кажется, так у вас говорят в таких случаях?
— Я не обиделась, — рассмеялась миссис Кинкейд. — Давно хотела заменить эти обои, но теперь, наверное, повременю. Спасибо тебе за напоминание. Ты прав, любовь — это самое главное...
— Тебе спасибо, — улыбнулся я, осознав, что гроза миновала.
— А мне-то за что? — удивилась Рене.
«За отсроченную неизбежность», — подумал я, закрывая глаза и погружаясь во вчерашнюю атмосферу лёгкости и свободы. И пускай это больше не повторится — такие моменты должны оставаться единичными — моя память будет свято хранить тот день, когда звёзды светили особенно ярко, а розы благоухали в ночи так, словно завтра не наступит никогда. Однако оно наступило, увеличив столь ценную для меня отсрочку, и я с благодарностью смотрел небо, делясь с ним частичкой своей любви...

 Отправлено: 23.06.11 01:14. Заголовок: Класс!!! :sm36: А я..

Класс!!! А я в детстве тоже на обоях рисовала!

 Отправлено: 23.06.11 07:04. Заголовок: :sm15: :sm15: :sm..

Очень такие милые и домашние посиделки ))) отчего-о я себе очень хорошо представляю всю эту постаревшую зпкашную братию....
и даже Лиам под конец жизни набрался ума!)))

 Отправлено: 23.06.11 08:23. Заголовок: Радистка, я тоже :s..

Радистка, я тоже

Ашатри, ну должен же он был когда-то его набраться

Спасибо, друзья! От меня и от "автора" блога

 Отправлено: 23.06.11 11:47. Заголовок: Закат Мне не больн..

Закат

Мне не больно и не страшно — это другое. Повода для боли пока нет, а страх я давно уже искоренил в себе. Просто солнце моего любимого клонится к закату, и я особенно остро ощущаю это в такие минуты, когда на горизонте торжественно и ярко догорает очередной прожитый день... Одно меня утешает: этот закат — чист и светел, от него веет умиротворением, но не тревогой...
Сегодня я снова навещал Рене. После той вечеринки она слегла — чувствовала себя настолько ослабевшей, что практически не вставала с постели. Когда я вошёл, она даже не открыла глаза — яркий дневной свет причинял ей боль.
— Да'ан... — слабо улыбнулась миссис Кинкейд. — Спасибо, что пришёл.
— Откуда ты знаешь, что это я — научилась видеть с открытыми глазами? — я старался, чтобы мой голос звучал ровно, с лёгкими нотками иронии.
— Узнала по шагам — ты двигаешься почти бесшумно. Тебя выдаёт только скрип паркета. Ещё ты приносишь с собой особенный запах — грозового воздуха, свежести мокрых листьев. Запах бесконечности бытия... Я ощущаю его, и на душе становится легче. Понимаю, что после моего ухода течение жизни не остановится, и я тоже внесла в это свою лепту. Приходи почаще — в твоём присутствии даже время проявляет милосердие. Дай мне руку...
Я осторожно взял её ладонь в свою — хрупкую, невесомую, почти прозрачную. Жизнь едва теплилась в ней, но это угасание не было безотрадным, вызывая не озлобление на судьбу, а тихую печаль.
— Может, всё-таки позволишь перевезти тебя в наш медицинский центр? — поинтересовался я.
— Чтобы ваши учёные пытались искусственно удержать меня, когда моё место будет уже не здесь? — по губам Рене вновь скользнула улыбка. — Прости, но это будет лишь самообман. Если человеку суждено проживать столь короткую жизнь — значит, большего мы пока не заслуживаем. Зато теперь, благодаря вам, человечество знает, к чему следует стремиться. Однажды люди, сбросив белковую оболочку и обретя новые возможности, тоже оторвутся от родной планеты. Но это будут уже совершенно другие люди, готовые к тому, чтобы Вселенная их приняла...
— Спасибо тебе за эти слова. Мне отрадно сознавать, что ты обрела внутреннюю гармонию и принимаешь происходящее с тобой как очередной этап долгого пути, а не как его завершение. Это и есть победа над смертью — внутри себя. Постепенно твои собраться тоже это поймут. Но в любом судьбоносном повороте всегда есть первопроходцы. Ты много сделала для своей расы, Рене, и это не пройдёт бесследно.
— Мне нравится, как вы определяете то, что люди называют смертью — «переход на новый уровень». Поневоле начинаешь воспринимать завершение своей жизни как некий предварительный итог. А мне ведь совсем не страшно, веришь?
— Верю, — улыбнулся я, осторожно сжимая её руку. — Так и должно быть. Бояться нужно раньше — потратить впустую время, отпущенное на этом уровне для постижения простых, но основополагающих истин; позволить жизни пройти мимо, в то время как каждый из нас наделён огромной волей и обладает властью влиять на ход событий, определяя направление своего пути. Ты научилась пользоваться этой волей и правом выбора, которым мы наделены от рождения. У тебя действительно нет оснований испытывать страх.
— Спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни, Да'ан, — тепло произнесла Рене, на мгновение открывая глаза. — Изначально наши отношения складывались непросто, но я рада, что нашла в себе силы преодолеть предубеждение против тебя.
— И тебе спасибо: наблюдая за тобой — деятельной, целеустремлённой — я убеждался в огромном потенциале земной расы. Иногда ты совершала ошибки, однако это происходило в те моменты, когда страх, порождённый предрассудками, вынуждал тебя отклоняться от избранного направления. И всё-таки ты находила в себе силы осознать ошибочность своих действий, после чего вновь двигалась вперёд, к намеченным целям. Помни: на пути, ведущем к новым горизонтам, которые предстоит открыть для себя человечеству, остался и твой след...
Вскоре миссис Кинкейд уснула — наш разговор утомил её. Лиам предложил мне спуститься в сад. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, которые его одолевали, он развёл костёр. Мы сидели на скамейке, глядя, как язычки пламени скользят по сухим веткам, обращая их в пепел, который тотчас же подхватывал ветер. Когда-нибудь наша плоть точно так же обратится в пепел, но останется главное — тепло, которое мы дарили этому миру...
— Знаешь, недавно я понял одну вещь... — начал Лиам, шевеля ветки концом элегантной трости. — Спасать человечество в юности было намного легче, чем сейчас пытаться сохранить одну жизнь... Странная штука: проще повлиять на судьбу всей расы, чем предотвратить неизбежное в отдельно взятом случае.
— Я понимаю, о чём ты... Однако судьба всей расы как раз и складывается из судеб отдельных её представителей. А неизбежность — её нужно принять, и это, наверное, самое тяжёлое. Но когда более пристальный взгляд на мир приносит осознание того, что эта неизбежность — условна, и впереди вместо небытия тебя ждёт продолжение жизни на новом уровне, на смену отчаянию приходит удовлетворение от достойно пройденного участка пути.
— Мне бы только хотелось, чтобы она ещё хоть немного побыла со мной, — признался полковник Кинкейд. — Я теперь каждый день наверстываю упущенное — пытаюсь проводить с Рене как можно больше времени, говорю, как сильно её люблю. Мы оба много внимания уделяли своей работе, но постоянно ощущали присутствие друг друга, и это придавало нашему существованию полноту и смысл. Мне грех жаловаться на судьбу — я многое успел, в том числе и самое главное. Спасибо тебе, Да'ан — за то, что был нашим ангелом-хранителем и умел вовремя удержать нас от стольких ошибок...
— Наверное, не всегда я был ангелом — порой мне доводилось оказываться и в роли демона-искусителя... — я испытующе взглянул на Лиама и в его глазах, как в прежние времена, заплясали озорные искры.
— Что ж, и за это тоже спасибо — такие искушения делали нас сильнее, — философски изрёк он.
Я покидал этот дом с лёгкостью в душе, и мне казалось, будто пространство вокруг было наполнено светом. Достойно завершить своё пребывание на данном уровне — это тоже искусство, требующее большое мужества и мудрости. А у четы Кинкейдов всё это имелось в полной мере...

Закат выдался особенно ярким, как это обычно бывало в ветреные дни. Будто языки пламени окрасили горизонт в оранжево-алые тона... Такое величественное зрелище требовало безмолвия. Мы с Рональдом сидели в тишине, пока из тающего зарева не восстал безграничный и вечный космос, глядя на нас зоркими глазами своих светил. На душе стало спокойно, ведь и этот закат был лишь порогом, за которым нас ждал новый день...
Рональд сам предложил пойти в «Плоскую планету», и я согласился. Там, как всегда, было многолюдно. И пускай за столиками сидели совершенно другие люди, чем в те времена, когда хозяин бара был молод не только душой, атмосфера заведения сохранилась. Я с удовольствием бывал во владениях Авгура, облик которых также почти не изменился — с этим местом было связано много приятных воспоминаний.
За стойкой теперь священнодействовал Адам — достойный наследник своего отца. Сам Авгур стал чем-то вроде живого экспоната в этом своеобразном музее истории непростых отношений двух рас. Здесь ещё помнили Джонатана Дорса и даже Лили Маркетт... И Рональд ходил в «Плоскую планету» на свидание со своей молодостью. Когда-то все мы — я, он, Маркус Деверо — сражались под разными знамёнами, но, по сути, за одно и то же. Время с присущей ему объективностью расставило всё по местам, и теперь воспоминания о былом противостоянии стали для нас объединяющим фактором. Молодёжь слушала рассказы о том периоде как некую древнюю легенду, хотя по тейлонским меркам это были относительно недавние события. На нас с немым восторгом смотрели горящие юные глаза, и в них я видел отражение светлого будущего человечества...
Каждому из нас рано или поздно выпадет случай созерцать собственный закат. Главное — помнить, что за ним последует рассвет. И это очень важно — знать, с чем ты пойдёшь навстречу новому дню. Я давно решил для себя, что возьму с собой немного звёздного света, который озарял мою жизнь, тепло, подаренное теми, кто в разные периоды становились моими попутчиками, и Любовь — наивысшее обретённое мною благо...

 Отправлено: 24.06.11 07:14. Заголовок: Да... не думалось мн..

Да... не думалось мне, что "ПП" может превратиться в этакий ретро-уголок истории...
Все-таки, продюсеры ЗПК много потеряли, решив завершить историю в стиле "в общем, все умерли, а кто не умер - улетел". Разбирать чужую историю до самого конца тоже так интересно бывает