Форум сериала "Земля: последний конфликт"

Беты вообще не было... Даже ворд остался не у дел... часть не закончена))) Нуждаюсь в музе!

Но на даче я её точно не найду((( Все жду сапог... Варду нужна зимняя обувь!
*************

Отрочество

Дальнейшее повествование рассказывает о нескольких годах моего издевательства и издевательства надо мной. История, древняя как мир, о взаимоотношениях наставника и ученика… точнее наставника, который не знает, что ему делать с таким учеником, и ученика, который вообще ничего не знает, но вполне способен оценить сложившуюся ситуацию по шкале фиговости. Это было лишь начало моего личного ада, своеобразное чистилище.

Его звали Сайбер, и у него был отвратный характер. На мои вопросы он не отвечал, подначки пропускал мимо ушей, а на попытку подсыпать соли в его чай на остановке в дорожном кафе среагировал затрещиной. В результате своих действий я высыпал всю соль в свою тарелку и остался без завтрака. Я пытался испортить ему жизнь, здоровье или хотя бы поездку, но почему-то все мои старания пропадали втуне. Однако вечером когда мой как бы наставник проехал мимо очередного городка и даже не задумался остановиться на ночь, а предпочел продолжить путь темной трассой. Я мысленно поздравил себя с этой немаловажной победой. Оказалось, что зря. Мы ехали ночью просто, потому что Сайбер не чувствовал усталости и отлично выспался в беседке, карауля меня. Получив это четкое объяснения, хмыкнул и стал ждать, когда водителя станет клонить в сон. Наблюдая за мужчиной, я не заметил, как мои глаза закрылись, и погрузился в сладкое беспамятство.

Когда солнечные лучи надоедливо начали мерцать сквозь сомкнутые веки, я нахмурился и проснулся. Утро уже давно наступило, и мне оставалось только проклинать свою слабую выдержку, так как я благополучно проспал все предосудительное, что мог творить мой как бы наставник.
- Мы почти приехали, - все так же невозмутимо сказал мне Сайбер, на лице которого не было ни капли усталости. И я впервые в жизни ощутил сомнения в своей уникальности, глядя на этого человека. «А человек ли он?», - закралась осторожная мысль в мое сознание. Впрочем, в свете последних событий я привык уже ничему не удивляться.

Небольшой городок закончился так же быстро, как и появился на горизонте. Мы свернули на узкую ровную дорогу и, не снижая скорости, углубились в какой-то лес. Дорога оборвалась столь же внезапно, как и началась, то есть поворотом и выездом к чему-то новому. Окинув взглядом открывшуюся панораму, я удивленно гадал, как можно было построить все это в лесной глуши. И что главное, зачем строить это все в лесной глуши, где нет даже указания на существование такого места. Прищурившись от солнечных лучей, слепивших глаза, я насчитал три длинных четырехэтажных здания, один квадратный двухэтажный коробок с украшенным фасадом по центру и россыпь мелких домиков вокруг, которые можно было принять как за жилые дома, так и за административные объекты. Все это расчерчивали густые заросли аккуратных кустарников и лесопосадки. «Место временных Коллегиальных заседаний. Нам туда», - очень «понятно» пояснил мне Сайбер, кивнув на коробок, и вырулил на закрытую стоянку. Людей вокруг не было видно, не похоже было, что здесь вообще хоть кто-нибудь обитает. Я спокойно вышел из машины, «качать права», не зная собственного положения, было глупо и небезопасно. Тем более что тяжелые подзатыльники от моего так называемого наставника мне уже порядком поднадоели. Однако приходилось мириться со всем, я все больше погружался в глубины полного непонимания происходящего вокруг меня.

До главного здания мы добирались пешком какими-то окольными аллеями, причем Сайбер зачем-то схватил меня за руку. Мстительно замедлил шаг, упираясь пятками в плитку ухоженной дорожки. Но объект моих издевательств даже не потрудился обернуться, дернув так, что моя рука чуть не оторвалась от всего тела. Прошипел пару ласковых в адрес почтенных родителей моего как бы наставника. Удивленно понял, что подзатыльника все же даже за такое не получу. Если и раньше Сайбер не являл собой образец добродушности и общительности, то теперь он решил побить все мои рекорды по пофигизму. Уже у самого входа в здание я применил своё последнее тайное оружие – длинные подростковые ноги - и пнул стоящий у огромных деревянных дверей горшок с каким-то сорняком.
- Потом уберешь, - последовала реакция со стороны Сайбера, который, впрочем, как на автопилоте продолжал гнать вперед.
- Угу, разбежался! – ядовито усмехнулся я, будучи весьма вежливым, но не стремящимся к монотонному физическому труду подростком, с наслаждением наблюдая, как широкая ладонь заносится над моим затылком. Однако затрещина не дошла до своей цели, я разочаровано вздохнул. Я осознавал, что в мире существуют люди, которым дела нет до моего самовыражения, но к такой скорой встрече с ними был немного не готов. Оглядев меня критическим взглядом, мужчина поправил на мне рубашку, безуспешно попытался что-то сделать с растрепанными волосами и выпихнул в массивную дверь, перед которой мы остановились.

Что я могу рассказать о Коллегии? Об этом явлении в среде Семьи можно твердить и расписывать годами, а если перейти на личности, то, наверное, тысячелетиями. Будучи негласным главенствующим органом над всеми, кто несет в себе кровь Семьи и принадлежит Семье, Коллегия может все, если захочет… По своей сути мне, незнающему всей сущности и громадной власти этого собрания, сидящие передо мной члены Коллегиального органа показались старичками, собравшимся, чтоб разыграть партию-другую в домино, уж больно характерен был стол, за которым они сидели, или посудачить о бабах, потому как ниодной женщины я в их составе не усмотрел. Не скажу, что наша первая встреча закончилась конфузом, не буду утверждать, что мы достигли большого взаимопонимания, но повествования достойно упоминание о том, что тупо сидеть на кресле под пристальными взглядами собравшихся мужчин я не стал. Не выдержав пяти минут тишины и многозначительного переглядывания сидящих передо мной мужчин, я окончательно забил на всех, достал из кармана неизъятую Сайбером видеоигру и тихо себе погрузился в мир виртуальной реальности, оставив обыденность скучать в одиночестве. Когда охота на босса уровня достигла апогея, чей-то громкий голос воззвал:
- Сайбер, выведи это из зала!
Такого обращения к собственной персоне я не ожидал, поэтому не смог сдержать эмоций и решился опровергнуть какие-либо кривые взгляды и заявления в свою сторону весьма простыми и понятными почти каждому словами. За полминуты, что потребовалось моему как бы наставнику схватить меня, зажать мне рот и вынести из зала, я успел детально описать, что собой представляет сие великомудрое собрание и чем великомудрым они здесь занимаются. Моих стараний никто не оценил, я начинал ненавидеть и этот клочок земли.

Постепенно в мое сознание пробивалось понимание, что я здесь персона нежданная и, честно говоря, слегка выбивающаяся из общей массы. Спустя несколько дней мне уже многое стало известно. Во-первых, люди здесь все же существовали, по крайней мере, для других людей и для моего наставника; меня предпочитали обходить стороной, что порождало новые вопросы. Во-вторых, я чем-то отличался от остальных. Чем именно, молчали и встреченные мною знакомые Сайбера, и обслуживающий персонал в небольшой столовой, где мы питались, и парочка докторов в белых халатах, которые все эти дни не прекращали меня исследовать. В-третьих, Сайбер все так же не желал ко мне прикасаться, то ли по каким-то внутренним запретам, то ли просто из гигиенических соображений. Рассудив, что взрослый человек всенепременно является источником заразы для такого хрупкого подростка как я, на всякий случай стал мыть руки с хозяйственным мылом, а для очищения самого Сайбера налил ему в баночку с гелем для душа хлорки, которую нашел в кладовой. Эффект превзошел сам себя. Хотя лучше Сайберу по всей видимости не стало, но теперь он чутко следил за каждым моим действием и даже иногда осторожно брал меня за руку…

По тревожным взглядам в мою сторону, я решил, что заболевание Сайбера смертельно, и тот стремится оградить мою хрупкую подростковую психику от травмы. Поэтому я по секрету предложил на очередном осмотре парню в белом халате продать моего как бы наставника на органы, пока тот жив и даже функционирует. Ответом мне стало вначале непонимание, а потом взрыв смеха. Оказалось, Сайбер здоров и не собирается испускать дух, а вся причина во мне. Будучи ребенком начитанным, я набрался смелости и поинтересовался:
- Я заразен?
Ответ меня еще более озадачил.
- Нет, но это не лечится и опасно для окружающих своей непредсказуемостью.

Дни слились в один монотонный поток. Иногда я спрашивал себя, что я здесь делаю, зачем я здесь или даже кто я и что из себя представляю. Даже числа на календаре мне более ничего не говорили, в этом замкнутом мире время шло иначе. Стрелками на настенных часах, а чаще положением солнца за окном, отмерялся мой распорядок дня. Сайбер прекрасно осознавал, что делал, я почти признал его своим наставником, вкладывая в это понятие свой собственный смысл. Меня учили, меня тренировали, меня постоянно чем-то занимали, да так, что и свободной минуты не было, чтоб вздохнуть спокойно. Тихо шипя сквозь зубы очередной проклятие, я день за днем проходил этот ад заново. Но и моему терпению был предел. Монотонность убивала, несмотря на обучение и множество новых знаний, мне казалось, что я неуклонно тупею.

Моё обучение велось на дому. В том небольшом просторном особнячке, где жили только я и Сайбер. Учителя приходили, проводили со мной уроки и так же незаметно исчезали, вскоре я перестал запоминать лица, эти люди постоянно менялись, несмотря на невычитанную до конца лекцию или нерассказанный до конца материал. На следующий день приходил совершенно другой человек, который начинал обучение именно с того места, где остановился предыдущий преподаватель. Это казалось странным, но постепенно я привык. Вторая часть дня уделялась физической подготовке и проводилась непременно Сайбером в специальном комплексе вдали от административных зданий. Здесь он не знал послаблений, и все затрещины, что этот великанских размеров мужчина, не успел мне отвесить за невинные подростковые шуточки, превращались в пинки, тычки и подсечки, в этой сфере мой противник был гораздо сильнее и опытнее меня. Меня учили бою, рукопашному и с применением оружия. Я никогда не сходился в спарринге ни с кем, кроме Сайбера, хотя на площадке порой было довольно оживленно. Люди менялись, а мы по-прежнему приходили туда в одно и то же время и занимали дальние зоны комплекса, а полосы препятствий мне доставались практически в полной темноте, уже после заката, когда другие тренирующиеся расходились. Меня это задевало, но постепенно я привык. Прижился в этом замкнутом мирке, смирился с тем, что люди – это лишь поток, проходящий мимо, не столь важно, зачем и куда. Я был сам по себе, они – отдельно от меня. Это можно было вынести, меня это уже не беспокоило. Хотя нет, вру… мне хотелось свободы от этой клетки, полной чужих, невидимых и неприкосновенных для меня людей. Мне хотелось опять стать более-менее нормальным.

Однажды вечером, выходя из спортивного зала, в темноте коридора я невзначай столкнулся с парнем чуть старше меня. Он не глядя бросил в мою сторону «Извини», как ни в чем не бывало, как нормальному человеку, и поспешил дальше по своим делам. Я стоял и молчал, прижавшись неожиданно горячим лбом к прохладной стене и вдыхая тяжелый воздух сумерек. Горло сжало судорогами, мои пальцы вдавились в стену, пытаясь удержать накатывающие чувства внутри меня. В один миг я понял, как легко я себя обманывал, утверждая, что мне нет дела до других людей, и как легко разрушить этот самообман. Одним лишь словом и касанием… Я сполз по стене коридора и забился в беззвучной и бесслезной истерике. Через какое-то время там меня нашел Сайбер и, подхватив на руки, бегом умчался к нашему дому. Я чувствовал, что у меня высокая температура, а когда мы добрались к моей комнате, меня уже душил грудной кашель. Сайбер укрыл меня одеялом и выскочил в ночь за лекарствами и помощью. «Меня вылечат? - с надеждой подумал я и тут же ядовито усмехнулся сам себе. - От простуды – да, а от остального?».

Этой ночью я не смог выдержать того, что завтра наступит продолжение вчерашнего дня. Я встал с постели, на шатающихся ногах спустился вниз по лестнице, упав на последних ступеньках и до крови разбив локоть. Голова кружилась, перед глазами танцевали в бешеном вихре белые точки, но свою куртку и кроссовки я нашел и надел более чем уверенно. Глубоко вздохнув, я вышел из дома, тихо прикрыв за собой дверь, и максимально быстрым шагом, возможным в моем состоянии, пошел к лесу.

Вокруг территории, что занимало это странное сообщество, существовал своеобразный забор, преграда для тех, кто пожелает незаконно или без предупреждение явиться сюда. При всем своем неведении я вполне осознавал, что та община, в которой живу чем-то да отличается от стандартного человеческого поселения, то ли организационной структурой, то ли отношением между людьми. Здесь жили совершенно разные индивидуумы, одни приезжали, чтоб сразу уехать, другие никогда не покидали поселения на моей памяти. Но они все были… сплоченной семьей, несмотря на разногласия, национальности, языки и особенности характеров. Все, кроме меня…

Но как бы меня не обходили стороной, я не мог полностью быть отстранен от жизни. Я слышал их разговоры, проходил рядом с ними, слушал их лекции, наблюдал за ними. Я знал, что, несмотря на сложность проникновения извне в поселение, его легко можно было покинуть. Чуть в стороне от спортивного комплекса, я дернул на себя пару прутьев из решетки, которые тут же оказались на земле, и пролез в образовавшуюся дыру. Следующим моим шагом было вскарабкаться на наносную земляную стену, крутым невысоким холмом окружавшую всю территорию общины, сориентироваться в направлении и идти к маленькому городу, что находился неподалеку.

Мой неуверенный бег с каждой минутой становился все труднее, но я не останавливался. Падая и карабкаясь вновь, ломая ногти и стирая выступившие слезы, смешавшиеся с грязью на щеках, я знал, что иду вперед. Туда, где все будет иначе... как когда-то. Луна неверным светом подсказывала мне дорогу, уверяя, что я не кружу на одном месте и не возвращаюсь обратно. Решив сделать передышку, я осторожно прислонился к стволу какого-то широкого дерева и закашлялся. Температура воздуха упала, но мне было все равно, мой жар не давал мне покоя. Иногда мне чудились звуки шагов и голоса, иногда шепот из-за спины, иногда чей-то презрительный взгляд. Тогда я срывался с места в усталом беге, вынуждая себя идти дальше.

Новое падение вышибло на мгновенье из меня дух. Я перецепился ногой через какой-то корень и долго катился в темноту. Мое тело с мягким приглушенным звуком шлепнулось на целую семейку грибов. Я рассмеялся, потому как, услышав хруст, сильно испугался, решив, что сломал себе что-то, а это были всего лишь грибы. После тихого смеха сил подняться уже не осталось. Почти счастливо вздохнул. Несмотря на паршивость моего положения и состояния, я чувствовал себя почти свободно, почти настоящим, почти обретшим то, что было так необходимо, почти живым. Здесь в темном лесу, измазанный грязью, поцарапанный и избитый, с кашлем, жутким ознобом, галлюцинациями и высокой температурой, я действительно жил… Оставалась самая малость – впредь продолжить эту жизнь, а для этого следовало выбраться из леса.

Я вздохнул и едва пошевелил усталой рукой. Если еще чуть-чуть отдохнуть, и я смогу хоть ползком, но продолжить свой путь. «Ну, могло быть и хуже, меня ведь мог уже съесть какой-то медведь», - проявилось мое оптимистическое начало, чтоб тут же замолкнуть, пристрелиться из воображаемого пистолета и исчезнуть из моих мыслей навсегда. Из разросшегося между деревьями куста на меня своими зелеными прожекторами смотрел и облизывался медведь средних размеров с огромной пастью и немалыми когтями. «И откуда столько везения?» - ничему не удивляясь, я поинтересовался у неведомых богов и попытался притвориться мертвым, как советовал какой-то идиотский справочник по выживанию. Благо, что здесь-то и притворяться особо не было нужды, мое сознание, распаленное горячечным бредом и утомленное скитанием по ночному лесу, едва цеплялось за реальность и сползало все ниже во тьму. Поэтому медведь с небольшой котомкой за спиной уже не показался мне чем-либо странным.

Вы когда-нибудь видели своё тело со стороны? Смотрели на переплетение бренных костей и мышц и узнавали в этом себя?.. Я говорю о том чрезвычайном и загадочном опыте перемещения душ и астральных проекций… Если ваш ответ положительный, то идите проверьтесь у психиатра. Не вешайте мне лапшу на уши, потому что я такой фигней не страдаю! Конечно, может и хотел бы, но, увы, такого потустороннего опыта мне не досталось. Когда моя душа или что-то подобное ей пришло в сознание, первой моей мыслью было, что я, наконец, отмучался и попал в рай, потому как ад я считал чересчур жарким и абсурдным, тем более что мои мелкие шалости ни разу не окончились летальным исходом. Так что я имел полное право на белые крылья и, кажется, нимб или что там еще прилагается к комплекту? В силу своего богатого воображения, инстинкта естествоиспытателя и подросткового скепсиса я воспринимал религию так, как она была наглядно представлена массам – очаровательная, душещипательная, но в целом недостаточно доказанная и практичная. Однако рая мне не досталось… Мои глаза с удивлением распахнулись и обозрели вместо украшенных тушками ангелов врат голую мужскую широкую спину. «И здесь развод по всем параметрам! А как же райские кущи… ну, или на худой конец, огненные кратеры с лавой?» - я недовольно хмыкнул себе под нос и обнаружил, что не совсем мертв и даже не съеден медведем.

- Нудист фигов, - радостно приветствовал кислой ухмылкой своего как бы наставника, в ответ получив все такое же как и многие месяцы назад неопределенное:
- Поговори мне тут, - усмехнулся Сайбер и повернулся ко мне, держа в руках здоровенного вида шприц, от одного вида которого у меня глаза на лоб полезли. С криком «убери руки, кому сказал, гомосек!» я попытался хотя бы привстать и отползти от угрозы в виде гигантского голого мужика со шприцом. Не то, чтобы я не любил уколы, но старался всячески их игнорировать, предпочитая глотать, в крайнем случае, таблетки. Благо, моё здоровье всегда отличалось небывалой крепостью… И физически почувствовал по-настоящему больным я себя только сегодня… и здесь… и сейчас. И это ощущение меня выводило из себя! Я набрал в грудь больше воздуха и… зарычал. Впоследствии оказалось, что рык, как мне почудилось, исторгнутый моим охрипшим горлом, принадлежал, во-первых, животному, во-вторых, живому и разъяренному, в-третьих, явно голодному и намеревающемуся утолить этот голод, либо просто развлечься с теми, кто нарушил границы территории. К тому же, как оказалось, совсем не одному, а пришедшему с приятелями. Я скосил глаза, за моей спиной стоял волк, большой и упитанный. Это уже походило на фарс, но таковым, к моему сожалению, не являлось.

Если вы меня спросите, может ли голый человек справится с волком? А если их немногим больше трех в несколько раз? Я отвечу, что обыкновенный человек на это не способен. Но передо мной был Сайбер, и он сотворил чудо, если это можно так назвать. На моих глазах происходило нечто до боли знакомое, но до этого мною невиданное. Точнее я не мог бы оценить это со стороны, в тот миг, когда являлся главным участвующим лицом. Именно в этот момент мой мир перевернулся… повторно… И полминуты не прошло как на моих глазах разыгрался нешуточный бой между зверьми.

Я даже начал уважать своего как бы наставника… Во-первых, за отвагу и самоотверженность… во-вторых, за массу тела, а в-третьих, за ширину пасти и небывалой красоты окрас. Уже чуть позже мне стало известно, что скорость изменений у биморфов зависит от возраста, опыта и тренированности самого индивида. Достаточно сказать, что трансформация у Сайбера началась ступенчато еще в момент первого воинственного крика, с которым он вылез против первого разъяренного животного. Дальнейшее скрыл полумрак и мои попытки отодвинуться подальше от места столкновения. Впрочем, сам бой выглядел чрезвычайно примечательно, если не сказать эпохально. Потому как масса и способности самого Сайбера и ярость, с которой атаковали его противники, не оставили бы от меня и мокрого места, если бы я вздумал влезть между ними. Зато мне, наконец, стало ясно, откуда появился медведь, и почему Сайбер решил записаться в любители нудистского бега по лесам своей родины. Во-первых, медведь никуда не исчезал, во-вторых, животным не нужна одежда. За опознаванием таких простых фактов меня и застал конец этого скоротечного, но жаркого поединка. Двое из волков валялись с разорванными глотками, один скулил, кровь заливала его правый бок, остальные не решили продолжить бой и исчезли в лесу. Сравнительно небольшой, темно-серый медведь плюхнулся на собственный хвост всеми своими 120-тью килограммами и задумчиво поскреб огромными когтями по земле. Потом зверь почему-то пристально на меня поглядел и стал изменяться.

Смею опустить описание подробностей сего действа, потому как оно воистину отвратно выглядит. Меня стошнило… могло бы стошнить, если бы в желудке не было пусто. Первой моей мыслью было «Фу, вот это отврат… Да чтоб я… когда-нибудь!». Вторая мысль была более рациональна: «Ну, разве что ради самообороны». Третья не была столь критична – «Если в закрытой комнате и в одиночестве, чтоб никто не видел!». Сайбер улыбнулся, поняв что за мысли блуждают у меня в голове по выражению моего лица, пропал на миг с линии моего обзора и, неожиданно возникнув справа от меня, со всей своей звериной силы вонзил мне в ягодицу шприц. Я заорал и попытался отпихнуть своего как бы наставника ногой, с этим силы покинули меня. Последним, что я увидел и услышал, было неожиданно помолодевшее ехидно-радостное лицо Сайбера и его слова «То ли еще будет!». Именно эта картина настолько запала мне в душу, что потом не раз и мои губы расплывались в такой же ухмылочке, и с них срывались такие же слова. Так я сознательно перенял свою первую «привычку от другого человека».

В тот же день, передав меня в руки парочки молодых и почему-то ухмыляющихся врачей, я долго выслушивал ненужные и немного странные извинения Сайбера насчет того, что меня могли съесть волки из-за его недогадливости и ненаблюдательности... Фраза «Если бы я уделял тебе больше внимания…» заставила меня поежиться и скривиться, впрочем ничего умного ответить в тот миг я убивающемуся здоровяку не мог… Уж больно он потешно выглядел. Светловолосые врачи тихонько смеялись и подмигивали мне. Я недоуменно робко улыбался им в ответ. Все вокруг вдруг стало действительно странным.
В тот же день, уже лежа в постели, напичканный лекарствами и с кружкой горячего чая в руках, я понял, что с той ночи все изменилось, я стал не просто кем-то живущим здесь, я стал членом Семьи. Но что это для меня значило, я еще толком и не догадывался. О причинах, поменявших отношение ко мне, Сайбер заметил пространно:
- Голоса вскружили тебе голову и заслонили зрение, ты видел, но просто не замечал, потому что не пришло еще твое время... Когда время приходит, тебя впускают во внутренний круг… - И предложил сходить и посмотреть самому.

Послав своего как бы наставника по кривой дорожке за пристрастие к нездоровому пафосу и примитивным загадкам, получив причитающийся укол в больнице, недолго думая, собрался и заковылял к одиноко стоящему у кромки леса высокому зданию, напомнившему мне о католических соборах. Дверь противно заскрипела, едва поддавшись приложенным мной усилиям, но впустила меня внутрь. Здесь меня ждало не первое, но одно из самых ярких впечатлений. Это была песня. Безусловно, я понял это с первого вздоха влажного холодного воздуха, что замер недвижимым в летаргическом сне, заполнив до верха одно огромное помещение с рядами лавок и возвышенностью в центре. Постамент окружал замкнутый круг воды, заключенный в широкие глиняные стены. Больше разглядеть я не смог, потому что разум стал неспособен уделить внимание деталям. Песня вскружила мне голову, затуманила зрение, я не мог разобрать слов, хотя чудилось мне, что их действительно понимаю. Песне не нужна была музыка, на миг я забыл, кто я и куда иду, но я смог увидеть её – неземную, иную, великолепную, сидящую на край бортика своеобразного бассейна. И удивиться, как столько голоса, как столько вкрадчивой мощи может заключаться в небольшом девичьем теле. Это последнее, что далось мне. Мои ноги сделали медленный шаг, и я рухнул в ближайший проход между лавками.

- Очнись, - услышал я чудный голос, который звал меня, обвивал моё сознание и заставлял себе подчиниться. Подчиниться?! Я распахнул глаза и почти вскочил с лавки, сбив с ног светловолосую девушку.
- Шустрый какой! – фыркнула она.
- Сама виновата, - агрессивно закричал. – Что ты со мной сделала? – я зажал уши и встряхнул головой. Ощущение давления исчезло, вместо него пришло невиданное доселе ощущение некой вины, причины которому я не мог подобрать. Мои глаза бегло осмотрели незнакомку, не найдя ничего из того особого, что минутами ранее вводило меня в небывалую сумасшедшую влюбленность. Светлые волнистые волосы, большие немного удивленные серые глаза, насмешливо изогнутые губы. Она усмехнулась и покрутила пальцем у виска:
- Ну и что ты здесь делаешь-то? Тебе же прекрасно известно, что это фоновая станция, сюда вход запрещен! – Недоумение на моем лице было столь явным, что она поспешила исправиться. – Тебе же это известно?..
- Нет, - выдохнул я, понимая, что явно не в теме.
- Тогда зачем пришел?
- Чтобы узнать правду, - не подумав, ляпнул я и тут же зарделся. Потому что с меня в жизни никогда так не смеялись – громко, заливисто, заразно, без остановки.

Её звали Рэн, и я практически влюбился в неё без памяти, как в первого человека, что смеялся надо мной, как в первого человека, что заговорил со мной, как того, кто открыл мне другую сторону моей новой жизни. «Мальчишка-метаморф», так она меня назвала впервые, подхватила под руку и повела в столовую, обедать. Она просто улыбалась, и люди улыбались ей в ответ. Её голос, звучавший в обычном разговоре, был тих и практически бесцветен, хотя я помню то буйство эмоций, что вызвал он часом ранее во мне. Она легко сходилась с людьми, много говорила и даже почти растормошила меня, болеющего и немного обиженного на весь мир. Я заразился её настроением, её пламенем, её энтузиазмом. Я смотрел на неё, и мои глаза старались не замечать несовершенства мира, который все давно распределил без моего участия.

Сайбер коротко поздоровался с Рэн и увел тогда меня против воли… из плена её голоса. Потому что я не заметил, как попал в ловушку. «Звук обволакивает тебя, ты пропускаешь его сквозь свои мысли, свой разум, ты подчиняешься звуку, - сказал мне тогда Сайбер, когда я немного пришел в себя, облитый холодной водой из-под душа. – Заметь, вплоть до недавнего времени ты едва понимал, что прошел почти год, как ты здесь, ты едва замечал происходящее вокруг. Пока ты не готов, пока мы не уверены, что ты подходишь Семье, ты не имеешь права ничего знать, ты не имеешь права покинуть это место. Этим и занимаются фоновые станции – не дают выйти и не дают войти. Фон ткут псионы своими голосами… и нет ничего приятнее и опаснее, чем слушать их песни. Биморфам и полиморфам определено физическое в пределах личного, природникам - внешнее и энергетическое, а псионам - отданы чувства и ощущения». Я молча кивал, стараясь запомнить хоть каплю из того, что говорил Сайбер. Какая-то мысль не давала мне покоя, но увы она выскользнула из сферы моего внимания.

Рэн была старше меня на десяток лет, она была псионом, и мне нельзя было в неё влюбляться – неразделенно и с истинно подростковым максимализмом, потому что для неё я все равно остался бы любимым маленьким братом. Потому что фон создается резонансом двух идеально подходящих друг к другу песен и голосов. Потому что псионы почти никогда не ошибаются в выборе пары и редкие однолюбы. Потому что мне был глубоко симпатичен муж Рэн – до безобразия рыжий и растрепанный задумчивый молодой человек, щурящий зеленые кошачьи глаза на слишком ярком полуденном солнце. Поэтому она стала моим лучшим, самым любимым другом. Потому что изредка сбегать с надоедливых уроков и тренировок, чтоб посидеть под деревом с корзиной для пикника было незабываемо и невероятно здорово: слушать детские песенки в исполнении Рэн, разбираться в небывалых рассказах Слоу и вздрагивать, когда место пикника находил Сайбер и с истинно медвежьей обстоятельностью вносил в наш бедлам ощущение покоя и запаха меда. Иногда к нам присоединялись отдельные мелкие компании таких же любителей отдыха на живой природе, и небольшой выход в лес превращался во всеобщий пир и развлечение.

Именно тогда я увидел, как в шутку яростно и изысканно в своей жестокости дерутся морфы, мгновенно «одевая» на себя шкуры разных зверей и неведомых созданий… Как песня может управлять человеком, навевая то сон, то грусть, то безостановочный смех… Как легко приручаются дикие животные одним лишь взглядом, распускаются цветы не в сезон, как воспламеняется костер взмахом руки… Чудес иной раз было так много, что я начинал задумываться, а есть ли мне здесь место? И те странности, что происходили со мной более года назад, имеют ли вообще какое-то отношение к этим особенным людям, не приснилось ли мне тогда все?..

Прошло еще несколько месяцев, и я с удивлением обнаружил, что нахожусь здесь, среди этих непонятных людей уже полных два года. Не сказать, что мне стало многое понятно. Я так и не разобрался в том, что же представляли собой мои новые знакомые и новая семья. Даже краткие пояснения Сайбера и экскурсия в компании Рэн по историческому прошлому Земли, через которое красной нитью проходило влияние Семьи, не дали внятного ответа, что они такое, эти неординарные люди, что жили здесь. С этими вопросами закономерно возникал и другой, что же я делаю здесь. Тренировки с Сайбером изменились, я часто спаринговался с другими подростками, такими же учениками, как и я. Но в дальнейших тренировках я оставался вне круга. Они учились концентрации и вниманию, восприятию этого мира, логике, они собрались в группы и что-то обсуждали… Я же в одиночку штудировал конспекты по биохимии тел и физике процессов, не единожды засыпая или выпрыгивая из окна посреди урока, не выдержав такой нагрузки. Что удивительно, кроме тяжелой руки Сайбера, кто либо касаться с воспитательной целью меня не собирался, хотя иногда мои шуточки или же невнимательность приводили к глобальным последствиям, как то очистка всей системы водоснабжения от мыльных пузырей.

На все мои вопросы мой как бы наставник молчал и пожимал плечами, дескать, я еще не готов, или я сам дойду до этого своим умом. До чего я должен дойти, мне не было ясно, но каждый вечер я старался вспомнить то ощущение изменения, что не знал уже долгих два года. Никогда бы не подумал, что буду скучать по своему роду сумасшествию, что накрывало меня и выворачивало наизнанку, но мне действительно его не хватало. Это шипящего запаха и легкости во всем теле. Будто что-то преграждало мне сделать то, о чем я мечтал по ночам, измениться, как делают это с переменчивой легкостью другие морфы.

Когда мысли о собственном браке достигли апогея, и я практически перестал обращать внимание на происходящее вокруг и опустился в границы уныния, меня, как оказалось, настигли небольшие перемены. Вызванный провести какой-то учебный курс в одной из военных академий США, Сайбер был вынужден покинуть наше поселение на полгода. Передо мной предстал выбор – либо поехать с ним неизвестно куда, либо же остаться здесь с Рэн и новыми приятелями, моими одногодками. Я покосился на великанскую фигуру, по-прежнему сохраняющую пофигистическое выражение лица, подумал, что без Сайбера мне здесь будет гораздо интереснее и свободнее, что можно будет творить все, что душе угодно и не получать затрещин… и отказался оставаться. С недетской решимостью и немного ошарашенный своим решением я попрощался с друзьями, обнял Рэн и Слоу, подхватил огромный баул с вещами, который тут же у меня отобрал Сайбер, и запрыгнул в кабину вертолета, что прилетел именно за нами. И я уже давно не чувствовал такой радости и волнения из-за того, что впереди меня ждет что-то новое и неизведанное, что требовало моего срочного внимания и пристального изучения…

Форум » Свободное творчество » Дневник Варда Астари
	перенос